Психология конфликта

В ряде исследований медиаторства в области решения вопросов развода, раздела имущества, опеки над детьми и т. д. показано, что успешность результата переговоров может быть прогнозируема на основе способности сторон к кооперации друг с другом. Напротив, те пары, которые считают взаимодействие друг с другом почти невозможным, история отношений которых включает разногласия и споры до и после развода, а также случаи физического насилия, демонстрировали наиболее слабые результаты медиативных процедур. В области трудовых отношений медиаторство дает худшие результаты в случаях, когда стороны конфликта имели множество нерешенных проблем и высокий уровень «враждебности». Сравнение разных типов отношений позволило сделать некоторые выводы о том, что стороны с тесными интерперсональными отношениями даже в условиях сильного конфликта легче входят в медиативный процесс, чем стороны с менее интенсивным конфликтом, но не связанные близкими отношениями. При этом, однако, успешное решение является более трудным.

Другим явным фактором эффективности медиативного процесса является мотивация сторон к урегулированию разногласий и принятию соглашений, что доказано в том числе и специально проведенными экспериментальными исследованиями (Weingart et al., 1993). Это относится как к трудовым, так и к семейным отношениям. При этом мотивация сторон может усиливаться внешними обстоятельствами. Например, в условиях промышленной забастовки, по мнению ряда исследователей, стороны более склонны к поиску соглашения (Kressel, Pruitt, 1985, p. 186). Напротив, низкая мотивация сторон, например разводящихся супругов, когда один из них сохраняет привязанность к другому и не желает развода, уменьшает шансы медиативного процесса на успех.

Еще один признанный мощный фактор успешности медиаторства – это доверие сторон к медиативному процессу. Если обращение к медиаторам является совместной просьбой сторон, шансы на успех медиации выше, чем в случае обращения одной стороны (там же, с. 186). И наоборот, отсутствие доверия к медиаторству и низкий энтузиазм по отношению к нему снижают результативность.

Отдельные аспекты обсуждения условий эффективности медиаторства совпадают с ранее приводившимся описанием факторов легкости/трудности разрешения конфликтов. Однако их выводы не всегда согласуются. Так, медиаторство в условиях ситуаций с ресурсными ограничениями считается потенциально более трудным, что соответствует представлениям конфликтологов. В то же время относительно успешности медиаторства в решении принципиальных проблем высказываются разные мнения.

Еще один фактор, оказывающий влияние на эффективность медиаторства, – это характеристики самого медиативного процесса, деятельности медиаторов, используемых ими тактик и т. д., которые будут предметом нашего внимания в следующем разделе. При этом, с одной стороны, роль данного фактора признается очевидной, с другой – исследования в области ситуационных детерминант успешного медиаторства лишь начинаются. Немногочисленность исследований по данной теме, по мнению специалистов, в немалой степени связана с методическими трудностями их изучения, которое в основном строится на основе самоотчетов медиаторов. Многие работы посвящены особенностям самого медиатора, поскольку, так же как в практической психологии, «личность психолога есть неотъемлемая часть метода» (Донцов и др., 1994, с. 11), медиатор – это носитель определенного опыта, что не исключает, конечно, возможности специального обучения и подготовки медиаторов (Argyle, 1984).

Вместе с тем, несмотря на явно недостаточную исследованность медиаторства, его принципиальная эффективность не подвергается сомнению. Тем более важно понимать его природу и возможности использования. Приведем пример. Участники Круглого стола по социальным конфликтам, проведенного в 1991 году Институтом социологии и Международным центром общечеловеческих ценностей, признали необходимость «развернуть широкую сеть государственных и частных организаций, способных оказать посреднические услуги в цивилизованном регулировании и разрешении конфликтных ситуаций», которая названа ими «конфликтологической экспертно-консультационной службой» (Социальные конфликты, 1991, с. 7).