Психология конфликта

Для когнитивистского подхода важен смысл, значение, придаваемое людьми тем или иным жизненным ситуациям или событиям. Например, мы могли бы прежде всего попытаться понять, почему данная ситуация вызывает у мамы напряжение вплоть до ссор с ребенком, что придает ей драматической оттенок. Простой ответ – потому что ребенка надо уложить спать – является в данном подходе недостаточным и неудовлетворительным. Спросив у мамы, почему она так переживает по поводу капризов ребенка и его нежелания ложиться спать, мы можем получить очень разные ответы, разные интерпретации одной и той же ситуации. Что может стоять для нее за этим простым действием – укладыванием ребенка спать? Во-первых, она может сказать, что необходим же какой-то режим, да и воспитательница в садике говорила, что в этом возрасте детей надо укладывать спать в девять часов и ни минутой позже, а то они утром приходят невыспавшиеся и капризничают. Она может чувствовать себя плохой мамой из-за того, что ее ребенок засыпает не вовремя, к тому же ее собственная мама недовольна тем, что родители не могут ребенка вовремя спать уложить. Интерпретация может иметь и совсем иной характер. Ребенок не слушается – и в этом все дело. Он всегда был послушным и покладистым, и вдруг с ним возникают проблемы. Маме хочется, чтобы он по-прежнему был «управляемым» мальчиком, это так выгодно отличает его от детей ее приятельниц. И муж укоряет ее за то, что она не может справиться с маленьким ребенком, и пугает тем, что будет дальше. Тогда версия ее разногласий с ребенком скорее связана с потребностью контроля над ним, управления им, с ее установкой на то, что ребенок должен быть именно таким и поступать именно так, как ей хочется. Или же – и это тоже вполне возможный вариант – мама торопится уложить ребенка спать, потому что у нее еще столько дел, и по дому надо кое-что сделать, и подруга просила обязательно позвонить, и с работы принесла домой бумаги, в которых надо кое-что посмотреть, и т. д. и т. п. Тогда суть проблемы скорее в том, что мама не может, не умеет заниматься своими делами, пока ребенок не спит. И ей надо «избавиться» от него, чтобы почувствовать, что она наконец-то может сделать что-то для себя. Она не может, не умеет жить своей жизнью при ребенке, и поэтому для нее невольно становится важно, чтобы ребенок ложился пораньше, – тогда только ее жизнь и начинается. Может быть, она и могла бы заняться чем-то своим, но для нее характерно представление, что «правильная» мама все свое время посвящает ребенку, а она же не хочет быть «неправильной» мамой. Заниматься своими делами, предоставив ребенка самому себе, – это «неправильно», поэтому надо сначала уложить его спать, а потом уже можно и о себе подумать.

Этот простой пример иллюстрирует многообразие возможных интерпретаций даже самой обыденной ситуации человеческого взаимодействия. Понятно, что было бы совершенно неправомерно ставить вопрос таким образом, что какие-то из обозначенных объяснений заведомо оказывались бы верными или, напротив, заведомо нереалистичными. Отказ от былого противопоставления и претензий на универсальные терапевтические возможности «своего» метода привели к попыткам более трезвого анализа того, в каких случаях целесообразно применение тех или иных подходов к работе с конфликтами. Современная тенденция скорее проявляется в том, что ценность метода оценивается не сама по себе, а по ее соответствию клиенту и его актуальной ситуации. Трудно не согласиться с общим представлением, что «отбор пациентов для специфического психотерапевтического подхода зависит от оценки их потребности и способности инициировать различные процессы изменения» (Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 392). Однако практическое решение этой задачи оказывается непростым. Так, в той же «Психотерапевтической энциклопедии» описываются характеристики пациента, для которого «лучшим вариантом будет психоаналитическая психотерапия»: «толерантность к фрустрации», «хороший контроль», «способность к продуктивной работе и поддержанию отношений с окружающими», «наличие чувства юмора и метафоричности мышления» и – как исходная точка – «осознанность страдания или неудовлетворенности наряду с желанием понять себя посредством самонаблюдения» (с. 392). Вряд ли терапевты какого-либо иного теоретического направления, отличного от психоаналитического, отказались бы от клиента с такими показателями. С этим, похоже, согласны и сами авторы «Психотерапевтической энциклопедии», применительно к когнитивной психотерапии указывающие, что «она наиболее показана людям со способностью к самонаблюдению и анализу своих мыслей» (с. 197).