ПСИХОЛОГИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА

Озлоблен плювиоз на жизнь и на людей,
Струится из его бездонного сосуда
В предместья мрачные смертельная простуда,
И обитатели могил гниют быстрей.

Паршивого кота блоха кусает злей,

И он всё чешется, все ерзает от зуда.
Рыдает сточная труба. Кричит оттуда
Дух нищего певца, который мерзнет в ней.

И стонет колокол… И черное полено

Бормочет в унисон простуженным часам,
И от колоды карт исходит запах тмина…

Прислушайся к её зловещим голосам:

Сошлись валет червей и дама пик, вздыхая
О том, что навсегда прошла любовь былая[1499].

Одинаково близко к романтику Гюго, к стороннику чистого искусства Бодлеру и к символисту Верлену чувствует себя в этом пункте и современный поэт Поль Валери. Вопреки классической технике, рассудочному стилю и картинности образов он, добивающийся синтеза поэтических средств, о котором мечтал Маларме, не пренебрегает «de reprendre à la musique son bien» («позаимствовать y музыки её достоинства»). В его «Charmes» («Очарованиях») на каждом шагу улавливается то сознательное, то бессознательное искание соответствий между фонетическими доминантами и психическими образами или состояниями. Однажды он напоминает нам шипение змеи посредством звуков «s» и «i»:

Il se fit Celui qui dissipe
En conséquences son Principe,
En étoiles son Unite [1500]

.

В другой раз Валери рисует нам вид кладбища посредством согласных «r» и «s»:

Amére, sombre et sanore citerne
Sonnaut dans l’ame un creux toujours futur[1501]

.

Или шелест ветра через «m» и «r»:

Vous me le murmurez, ramures!.. О, rumeur
déchirante [1502]

.

И некоторые строфы построены именно с учетом одной или двух звуковых групп, которые должны оставить желаемое впечатление или настроение, желаемый психический резонанс, даже помимо смысла слов:

Douces colonnes, аux
Chapeaux garnis jour
Ornés de vrais oiseaux
Qui marchent sur la tour

[1503].

Обо всей поэме, из которой взята эта строфа и в которой открываются разнообразные музыкальные лейтмотивы слогов, согласных и гласных (например, ои-аи, e-i, d-1, ch-j и т.д.), критик Ф. Лефевр говорит: «Нельзя читать и особенно перечитывать эту поэму, не будучи объятым чарами, в глубоком смысле слова, вытекающими из неё; слова связываются и сопоставляются; строфы прилаживаются таким способом, чтобы создавалось впечатление, будто мы являемся центром светлого и волшебного круга, будто мы являемся предметом заклинания, от которого не можем освободиться» [1504]. Так и о другой поэме, столь загадочной для некоторых читателей со стороны идейного развития «La Jeune Parque», («Юная Парка») с самого начала и прежде всего целая симфония, и нет надобности искать в ней философские или метафизические тонкости, чтобы она понравилась; вам достаточно вслушаться в резонанс её стихов, и вы восхититесь» [1505]. Комментируя эти и другие вещи Валери, критик Лафон находит, что блестящие гласные «а», «о» отвечают звонкому шуму и сильному освещению, а символически — и гордости или величию; что ясные гласные i, u, e, eu выражают журчание ручья, лёгкость и быстроту, а в духовном смысле — мягкую или ироническую веселость; что «i» передаёт в данной строфе сардонический смех, а «и» в другой строфе — небесную синеву, лунный блеск или песнь свирели. В аллитерации, тоже любимой поэтом, «р» передаёт впечатление упорства, «s» — что-то шелковистое, мягкое, «i» — изящество и лёгкость, «п» и «m» — изнеженность и медлительность и т.д. Но в действительности музыкальная техника автора знает бесчисленное множество оттенков, которые нельзя классифицировать; звуки скрещиваются очень разнообразно в своих подражательных гармониях[1506].