Психология любви и секса. Популярная энциклопедия

Хотя такая точка зрения была, по-видимому, преобладающей, часть древнегреческих мыслителей допускала возможность любви между супругами. Так, Плутарх в трактате «Об Эроте» писал: «Таково то соединение, которое поистине можно назвать соединением в целом, соединением супругов, объединенных Эротом, тогда как соединение людей, только живущих вместе, можно уподобить соприкосновениям и переплетениям эпикуровских атомов, не создающих никакого единства, какое создает Эрот, присутствующий в брачном общении. Нет никакой большей радости, более постоянной привязанности, столь светлой и завидной дружбы, как там, где единодушно живут, охраняя домашний порядок, муж и жена <…>. Но любовь к благородной женщине не только не знает осени и процветает при седине и морщинах, но и остается в силе до могильного памятника. Трудно найти примеры длительной любви мальчиков, но нет числа примеров женской любви».

И. Блох отмечает, что у древних греков любовь с оттенком романтизма отмечалась крайне редко, а если иногда и наблюдалась, то ее чаще отвергали или смотрели на нее, как на нечто болезненное. Замечательно, что античный человек считал самые бурные вспышки элементарной чувственности гораздо менее опасными по их влиянию на способности и человеческое достоинство, чем глубокие душевные переживания любовной страсти. Этим объясняется, почему более древняя эпическая поэзия греков, как и их трагедия, никогда не делала любовь предметом своего творчества. Ни у Гомера, ни у Гесиода, ни у Эсхила мы не находим любовных сцен романтической любви в нашем понимании.

Бернини. Экстаз святой Терезы

Христианство, как мы уже говорили, имело свое понимание любви. Подобно тому, как в Советском Союзе высшей формой любви считалась «любовь» к Коммунистической партии, так и в Средневековье наивысшей формой добродетели была признана любовь к Богу, а все остальные формы глубокой привязанности подчинялись этой священной страсти. Христианство не смогло внести гармонию в отношения между духовными и плотскими потребностями человека, а только усугубило их. Запретами и обращением к страху перед наказанием свыше оно безуспешно пыталось изменить природу человека, однако лишь «загоняло» сексуальные желания в глубь психики и этими запретами разжигало их еще больше. С другой стороны, объект любви не столь уж принципиален – гораздо важнее само чувство, которое испытывает человек, его душевный подъем, эйфория, экстаз. Внимательно посмотрите на лицо святой Терезы на скульптуре Бернини, и вы поймете, что подобные переживания женщина может испытывать в момент близости с земным человеком.

Разделение высокого Духа и греховной, низменной Плоти, провозглашенное первыми апостолами, нашло отражение и в любви мужчины к женщине во времена Средневековья. Вполне земные и плотские отношения средневековых рыцарей к своим крестьянкам или женщинам легкого поведения стали противопоставляться возвышенной любви к Прекрасной Даме, где не было места сексу, но зато присутствовало почти религиозное преклонение. Уолтрауд Айерлэнд в книге «Куртуазная любовь» писал следующее о подобных отношениях: «Новое понимание выразилось в появлении куртуазной любви, или амор. Ее расцвет приходится на XI век с его крестовыми походами, организованными папством против ислама в Испании и на Среднем Востоке. Вслед за установлением связей с исламскими государствами в Южной Франции, а затем и Западной Европе возникла поэзия, прославляющая страстную любовь к женщине. Из королевства в королевство ее несли трубадуры и поэты.

В центре этого культа оказалась конкретная женщина, а предмет любви всегда тщательно выбирался влюбленным и не мог быть заменен никем другим. Чтобы стать достойной поклонения, женщине, в свою очередь, полагалось иметь мужа и быть недосягаемой. Куртуазную любовь часто осуждали за прославление супружеской измены и неуважение к браку. Однако супружеская измена вовсе не являлась целью куртуазной любви, ее сущность составляла свободно избранная и свободно дарованная любовь. В Средние века считалось, что такая любовь не доступна супругам, руководствовавшимся в своем поведении интересами продолжения рода и собственности, а также политическими амбициями.

Правила амор строятся на том, что рыцарь тайно поступает на службу к своей возлюбленной. Эта служба возвышает и облагораживает его: служа даме, рыцарь должен доказать свою доблесть. Он должен был вынести любые испытания, изобретенные его дамой. Обычно рыцарь доказывал свою доблесть на турнирах и поединках. Мучения, которым подвергал себя добивающийся расположения дамы рыцарь, зачастую приближались к самоистязанию кающегося грешника. Считалось, что каждое успешно пройденное испытание ведет к сближению влюбленных».