Психология любви и секса

1. Яркость сексуальных переживаний, возможность очень сильного оргазма.

2. Ощущение тайны, интриги, волнующие кровь и приносящие в серую повседневность вкус приключения.

3. Смена привычного ритма накатанной жизни, возможность получить новые ощущения.

4. Осознание, что ты кому-то нужен, бегство от душевного одиночества.

5. Ощущение, что тебя любят, ценят, тобой восхищаются значительно повышает самооценку, что всегда приятно щекочет самолюбие.

6. Чувство вины, которое сопровождает супружескую измену, легко трансформируется в любовь к супругу, которому только что изменили, и в этом смысле измена укрепляет брак.

7. Если между изменившим супругом и его (ее) внебрачным партнером возникает любовь, то она приобретает особую ценность из-за определенной дозы страдания, придающей их любви возвышенный и более эмоциональный характер (мол, обстоятельства против них, а они, наперекор всему, продолжают безнадежно любить друг друга).

Отрицательных моментов у измен тоже предостаточно.

1. Угрызения совести.

2. Трудности двойной жизни, необходимость постоянного самоконтроля значительно усложняют существование.

3. Угроза разоблачения, страх, что супруг каким-то образом узнает про измену, является сильным стрессом.

4. Возможный развод, нарушение привычного уклада жизни.

5. Возможные ухудшения отношений с детьми, если они узнают про измену.

6. Общественное порицание в случае вскрытия факта измены.

7. Возможность заболеть венерическим заболеванием.

Соотношение «плюсов» и «минусов» нарушения супружеской верности постепенно меняется по мере развития событий и далеко не в пользу измены. Эту закономерность можно проиллюстрировать жизненным примером, услышанным мною когда-то в ростовской пивной. Чем-то я понравился одному мужчине лет тридцати пяти — сорока. Впрочем, может быть, с его возрастом я ошибся, ибо после четвертой кружки пива все лица становятся на один манер: красные и добрые, а уж после шестой опорожненной емкости разницы между тридцатилетними и пятидесятилетними вообще не просматривается — все они переходят во вневозрастную категорию «мужики».

Первое время мы пили пиво параллельно, а потом, согласно закону Лобачевского, стали понемногу сближаться. Сначала он предложил мне бок восхитительного донского рыбца — весьма ценимой среди знатоков рыбы, на что я сделал ответный жест, угостив его солеными сухариками (жест чисто символический, ибо с умело провяленным рыбцом может сравниться только балык из осетрины, да и то не всегда). В общем, мы разговорились, а как известно, перечень мужских тем за кружкой пива весьма ограничен и обычно включает в себя женщин, футбол и политику. В тот день у моего случайного приятеля повестка заседания, по-видимому, была ограничена первым пунктом, потому что после короткого представления (звали его Сергеем) он сразу обозначил тему своего монолога.

— От баб одна суета, — проникновенно заявил он, придвинувшись почти вплотную к моему лицу.

— …и суета сует, — привычно развил я тему, пытаясь сохранить первоначальную дистанцию.

— Но сначала-то у меня было все нормально, — задумчиво произнес Сергей, меланхолично четвертуя золотистую рыбину. — А дальше — все хуже и хуже. — Он обреченно махнул рукой и залпом осушил половину кружки. — Разбавляют, суки… — огорченно констатировал мой новый друг и без перехода добавил: