Психология любви

Точка зрения

Способность влюбляться — это талант удивительный, как поэтический дар, как способность к самопожертвованию, как музыкальная одаренность, как отвага, как умение командовать людьми. Не каждый влюбляется и не в каждого влюбляется тот, кто к этому способен. Чудо происходит только при благоприятном стечении обстоятельств — одновременно в субъекте и объекте. Мало кто может быть любящим и мало кто может быть любимым.

Итак, любви всегда сопутствуют две вещи: очарованность и растворение в другом. Ошибочно полагать, что одно с другим лишь соседствует. Речь идет о едва рожденном чувстве и его питательной среде. Растворяются в том, кем очарованы.

Мать всю себя отдает ребенку, друг — другу, но ни она, ни он не «прельщены» и не «очарованы». Мать поступает так, как побуждает ее инстинкт, мощный и безличный. Друг совершает поступок в полном согласии с рассудком и волей; на шкале его ценностей верность обладает неоспоримыми достоинствами. Если хотите, друг ухитряется взять себя своей же собственной рукой и протянуть другому. А вот душа любящего испаряется из его руки и орошает чужую. Притяжение, благодаря которому наша жизнь устремляется к жизни другого человека, держит ее в подвешенном состоянии, вырвав из родной для нее почвы и перенеся в любимое существо, как в землю, где она пустит корни. Поэтому-то влюбленный живет как бы не в себе, а в другом, подобно ребенку, который до своего появления на свет слит воедино со своей матерью, в лоне которой он вспоен и вскормлен.

Итак, это поглощение любящего любимым — не что иное, как следствие очарованности. Некто нас очаровывает, и это очарование мы ощущаем как поводок, крепкий, хотя и неощутимый, которым притянута наша личность. Слово «очарование», столь затасканное, тем не менее лучше, чем какое-либо иное, выражает ту зависимость, в которой оказывается любящий по отношению к любимому. Вне всякого сомнения, надо вернуть ему его изначальный магический смысл.

В сексуальном влечении, собственно, влечения-то и нет. Соблазнительное тело вызывает аппетит, желание. Но желание не толкает нас к объекту желания, а как раз наоборот, возжелав кого-либо, наше естество пытается привлечь его к себе. Говорят, что желание пробуждается; трудно более точно выразить суть дела, ибо действительно объект желания безучастен; едва лишь желание вспыхивает, далее оно начинает жить в нас, и только в нас, своей жизнью. По своей направленности психологическая природа желания противоположна очарованности. В первом случае я стараюсь поглотить объект, во втором — объект поглощает меня. Итак, если кто-то возбуждает мой аппетит, то не я ему себя предлагаю, а сам овладеваю им.

Ортега-и-Гассет