Психология любви

А. Г. Рузская (1974) изучала выбор детьми 2–7 лет интересного для них варианта взаимодействия со взрослыми: получение новых впечатлений, ласка взрослого, совместные действия со взрослым, слушание сказки, беседа на личные темы. И ни один ребенок не выбрал варианта с лаской взрослого.

Это удивительно, если учесть, что в младенческом возрасте дети испытывают большую потребность в ласке. Например, С. В. Корницкая (1974) изучала на трех малышах в возрасте около года, находившихся в Доме малютки, влияние содержания общения со взрослым на отношение к нему этих детей. В первой серии содержание общения было непосредственно-эмоциональным (ласкательным): улыбка, ласковый разговор, поглаживание, подбрасывание, разведение рук, сгибание ног. Во второй серии общение было практически-действенным: краткое речевое обращение, игра в мяч, использование игрушек. В третьей серии общение было внеситуативным: речевое обращение, рассказывание сказок, декламация стихов, использовалась пантомимика. Две девочки, испытывавшие недостаток ласки и любовного внимания (одну девочку никто не посещал, а другую больная мать навещала редко), предпочитали общение со взрослым первого типа (ласкательное). Третий же ребенок регулярно посещался матерью и получал от нее достаточно внимания и ласки. Он предпочитал практически-действенное общение.

Таким образом, принятие или непринятие ребенком ласки может зависеть от насыщаемости этой потребности. Если она удовлетворяется в достаточной степени, то прилив нежности со стороны родителя может в каких-то случаях и отвергаться.

И здесь возникает вопрос: поскольку способов проявления ласки много, то, может быть, отвержение ласки ребенком лишь кажущееся? Например, младенец сопротивляется ласке, но при этом часто и подолгу рассматривает мать, поддерживает визуальный контакт с ней. Возможно, что визуальным контактом ребенок замещает некоторую долю физического контакта. Или же более старший ребенок отвергает поглаживание по голове («что я, маленький!»), но принимает ласку, выражаемую другими способами (ласковое вербальное обращение к ребенку, ласковый взгляд и т. п.), не учитываемыми родителями.

Однако если ребенок совсем не проявляет потребности в ласке, если он сопротивляется любой попытке нежного объятия, то это должно насторожить родителей и им лучше обратиться к специалисту по клинической психологии.

Очевидно, что принятие ласки во многом зависит от стиля родительского воспитания детей начиная с самого их рождения. Так, реакция матерей на призыв младенцев о внимании, на их вокализацию и улыбку, как показано в исследовании Борнштейн и Тамис-Ле-Монда (Bornstein, Tamis-LeMonda, 1989), разная. Одни матери отзываются на такие сигналы своих детей лишь в 5 % случаев, в то время как другие — в 50 %. Кроме того, различаются и ответные сигналы: одни отвечают проявлением ласки (прикосновением, поглаживанием, похлопыванием), другие — звукоподражанием, третьи — игровыми действиями. Отсюда и отзывчивость ребенка на ласки матери может быть разной. Показано, например, что небезопасная (ненадежная) привязанность младенцев к матери часто связана с нечутким, безразличным стилем родительского поведения (Крейг, Бокум, 2004). В результате при амбивалентной форме небезопасной привязанности, с одной стороны, ребенок стремился к матери при ее возвращении, требовал ласки и одновременно отталкивал ее, когда она пыталась приласкать его. При наличии же у младенцев безопасной привязанности (что имело место у чутких, ласковых родителей) они проявляли теплые, нежные и отзывчивые взаимоотношения с матерью (Ainsworth, 1967).

Однако только ли все дело в родительском воспитании?

Глас народа

PinkBunny. Меня тоже лаской обделяли, выросла грубая и жестокая, а вот Нюськина у меня одна нежность и всем так нравится, что она такая. У моего мужа и у меня в семье нежности не приняты, но когда Анюта лезет к кому-то целоваться или обниматься, то все прямо умиляются.

Обращает на себя внимание, что при неласковых родителях выросла ласковая девочка. Приведу другой случай.