Психология лжи. Обмани меня, если сможешь

Другая параллель с «Мальчиком Уинслоу» состоит в попытках оператора детектора лжи добиться признания во что бы то ни стало. Как отец заявлял о своей особой способности к разоблачению лжи, стремясь заставить сына признаться, если тот виноват, так и некоторые операторы пытаются вытянуть признание, убеждая своих подозреваемых в том, что машину не проведешь. Когда подозреваемый не сознается, некоторые операторы детектора лжи оказывают на него давление, заявляя, что, судя по показаниям машины, он говорит неправду. Всегда есть надежда, что в связи с нарастанием опасности разоблачения виновный все-таки в конце концов признается. Невиновный же снесет ложные обвинения или, возможно, начнет доказывать свою невиновность. К сожалению, в такой ситуации некоторые невиновные могут сделать ложное признание лишь для того, чтобы избавиться от психологического давления.

У оператора детектора лжи обычно нет права родителя прощать преступление в случае признания в нем. Следователь же, допрашивая подозреваемого, имеет возможность хотя бы намекнуть на то, что добровольное признание может смягчить наказание. Хотя обычно следователь и не в состоянии предложить полное прощение, в надежде выжать признание он может предложить прощение психологическое, то есть не стыдить или не угрожать справедливым возмездием. Следователь может сочувственно объяснить, что прекрасно понимает преступника и что, возможно, сам поступил бы так же на его месте. Или же предложить подозреваемому спасительное объяснение мотивов преступления. В качестве примера можно привести отрывок из магнитофонной записи, сделанной на допросе человека, подозреваемого в убийстве и впоследствии оказавшегося невиновным. Следователь говорит подозреваемому:

«Да, так часто бывает; то окружение, то болезнь, то еще что-нибудь так и толкает тебя сделать что-нибудь этакое… Иногда и сам толком не понимаешь, что происходит. Совершишь что-нибудь под влиянием страсти или гнева или из-за какого-нибудь заскока. А потом самому противно даже вспоминать об этом; и хотелось бы поправить, да не знаешь как».[38]

До сих пор мы обсуждали влияние репутации верификатора на возникновение боязни разоблачения у лжеца и страха незаслуженного обвинения у говорящего правду. Другой фактор, влияющий на боязнь разоблачения, — личность самого лжеца. Некоторым людям ложь дается очень тяжело, в то время как другие лгут прямо-таки с пугающей легкостью. Причем гораздо больше известно о людях, которые лгут легко, чем о тех, кто на это не способен. Однако мне удалось получить некоторую информацию и о таких людях в ходе исследований на предмет утаивания отрицательных эмоций.

В 1970 году я начал серию экспериментов в надежде подтвердить признаки обмана, обнаруженные мной при тщательном анализе фильма с записью беседы пациентки психиатрической клиники Мэри с ее лечащим врачом (см. ВВЕДЕНИЕ). Напомню, Мэри скрыла от доктора свое отчаяние, желая добиться разрешения уйти на выходные домой и там, освободившись от надзора, совершить новую попытку самоубийства. Я проверял сходные случаи лжи у других людей, пытаясь убедиться, проявляются ли в их поведении те же признаки обмана, которые были обнаружены у Мэри. Надежды найти достаточное количество клинических примеров было мало. Хотя часто и можно заподозрить, что пациент лжет, точно установить это удается довольно редко, разве что он сам в этом признается (как это и было в случае с Мэри). Поэтому единственное, что мне оставалось, — создать на основе случая с Мэри экспериментальную ситуацию, в которой я имел бы возможность увидеть ошибки, возникающие в моменты лжи.