Танец как невербальное общение.
Выполнение танцем функций О. возможно благодаря тому, что он является: 1) совокупностью невербальных сигналов и знаков, имеющих пространственно-временную структуру и несущих информацию о психол. особенностях личности и группы; 2) особой (ритмизированной) формой экспрессивного поведения личности; внесловесным языком, «внесловесными диалогами» (Мартинес); 3) «невербальной формой О. в культуре», способной выполнять одну из осн. функций языка – хранение и передачу системы высших ценностей общества; 4) «интерпретацией как всеобщей универсальной жизни, так и нашего внутр. бытия» (Луговая). О танце как особом знаке, в котором в концентрированном виде представлен внутр. смысл, как личностном, так и надличностном, и одновр. как о процессе, в ходе к-рого достигается единство внешнего и внутреннего, пишет М. М. Бахтин.Представления о танце как о невербальном О., о его социально-психол. функциях лежат в основе разл. психол. практик: социально-психологически ориентированной танцевальной психотерапии, экспрессивной терапии, танцевально-экспрессивного тренинга (ТЭТ). В основе ТЭТ лежит представление о танце как экспрессивной модели выражения личности, включенной в опр. социально-психол. контекст. Участникам танцевального взаимодействия предоставляется для осознания, анализа и изменения сложным образом организованная и взаимосвязанная система их отношений посредством кинесической, такесической и проксемической структур невербального поведения. Разл. компоненты системы отношений человека: отношения к себе, к другому, к миру по-разному представлены в разл. видах танца: индивидуальном, парном, групповом танце.
• Королёва Э. А.
Танец, его происхождение и методы исследования (по работам зарубежных ученых XX века) // Советская этнография. 1975. № 5; Луговая Е. К. О невербальной форме общения в культуре // Танец как язык и миф // Вестник МГУ. Серия 6. 1991. № 3; Шкурко Т. А. Танцевально-экспрессивный тренинг. СПб., 2003; Noack A. On a Jungian approach to dance movement therapy // Dance Movement Therapy: Theory and Practice. London-N. Y., 1992.Т. А. ШкуркоФизиогномическая редукция
(лат. reductio возвращение, приведение обратно) – один из механизмов социального восприятия и познания – детерминированная этнич. и социальными условиями способность выведения психол. характеристик человека из его внеш. облика. Термин введен В. С. Агеевым и восходит к понятию «физиогномика» (от гр. – природа, – знающий) – система паранауч. воззрений о связи между внеш. обликом человека и его принадлежностью к опр. типу личности, возникшая в древнем Китае как искусство чтения лица на основе предопределенности (предназначенности природой) телесного и психического в человеке, а в европейской традиции получившая распространение в Древней Греции (напр., трактаты Аристотеля, Феофраста). В самых разных вариантах и типологиях физиогномические приметы сохранились, получили развитие в современности и зафиксированы в культуре в виде стереотипных представлений. Однако в отличие от физиогномики термин Ф. р. вполне научен. Это социально-психол. понятие указывает, что люди при восприятии других пользуются упрощенными перцептивными схемами, имеющими важное приспособительное – в эволюционном и в социальном плане – значение, причем на основе этого древнего средства познания в дальнейшем надстраиваются другие, более сложные и тонкие механизмы социального восприятия. В то же время доказано, что в опр. условиях автоматическое включение механизма Ф. р. приводит к негативным результатам, к ошибочному, превратному восприятию и интерпретации примет внешности: физиогномические ключи, релевантные в условиях одной социальной группы и культуры, оказываются бесполезными в условиях другой и из удобного и распространенного средства понимания людей в О. превращаются в мощный заслон, препятствующий адекватному познанию др. человека.• Агеев В. С.
Влияние факторов культуры на восприятие и оценку человека человеком // Вопросы психологии. 1985. № 3; Он же. Межгрупповое взаимодействие: социально-психологические проблемы. М., 1990; Андрианов М. С. Анализ процессов невербальной коммуникации как паралингвистики // Психол. журн. 1995. Т. 16. № 5.М. С. Андрианов