Психология подсознания

Отлаженный механизм трансформации реальности в приемлемую для сознания форму подсознание пытается перенести на несколько непривычную для него ситуацию, когда помимо внешней реальности появляется внутренний фактор - дух - со своими целями, энергетикой и методами воздействия на сознание и подсознание. Основной целью духа является расширение сущностного сознания. Это субъективно переживается человеком как открытие духовного зрения: он начинает за определенными формами отчетливо ощущать, "видеть" одухотворяющее их начало; эти формы начинают вдруг казаться ему наделенными особой, высшей красотой: "что не можно глаз отвесть", как сказано у Пушкина. Однако, открытию духовного зрения (в любом аспекте) предшествует трудная духовная работа, сопровождающаяся ментальной и душевной работой, а также преодолением определенных трудностей в материальном плане. Существует мнение, что главный результат (и цель) духовного роста - соответствующее поведение человека в материальном плане; это не так. Основная цель духовного роста - открытие духовного зрения, следствием чего являются изменения в ментальном и эмоциональном планах, а также в плане поведения.

Дело в том, что сущностные эмоциональные и ментальные реакции человека определяются именно тем, что он видит духовными глазами, и этим же определяется его поведение в существенных для него ситуациях. Такие понятия, как долг и совесть также являются вторичными, ибо голос совести звучит совершенно по разному у людей с различным духовным видением. Так, добрый человек (у которого в соответствующем плане раскрыты духовные глаза) снимет с себя в дождь последнюю рубашку и отдаст ее другому потому, что он видит другого как себя, и иначе поступить ему просто невозможно; и, если он почему-то все же этого сделать не сможет, он будет страдать не от мучений совести, а по-другому, как тот, который мокнет. Совестливый человек (у которого духовные глаза в соответствующем плане начинают раскрываться) почувствует, что хотя на дворе мокро и холодно, но рубашку отдать надо, иначе его будет грызть совесть (что иногда оказывается неприятнее холода и дождя, а иногда приятнее, смотря по сезону). И хотя оба - и добрый и совестливый - отдадут свою рубашку, поступки их совершенно различны. И уйдут они с разными чувствами: добрый вспомнит этот эпизод без эмоций, а совестливый с приятным чувством, что он совершил хороший поступок.

Итак, главной задачей высшего "я" является расширение духовного зрения и, следовательно, сущностного сознания. Тогда становится понятным, почему подсознание тратит столько усилий на всевозможную маскировку и ограничивает расширение сознания. Ведь раскрывающийся духовный взор обращается внутрь и начинает освещать хитрые механизмы подсознания и - о ужас! - беззащитное уязвимое эго; и многое из того, что он здесь обнаруживает, испепеляет на месте. Жизнь человека, раскрывающего свои духовные глаза, идет под постоянный похоронный звон: он по частям хоронит низшие программы своего подсознания, заменяя их (относительно) высшими.

Видимо, где-то здесь начинается любимая тема русской интеллигенции об очищении страданием. Очищает, однако, не страдание, а пробуждающийся духовный взор, а страдание лишь сопутствует его пробуждению, сигнализируя об умирании части эго. К сожалению, не всякое страдание очищает; хитрое подсознание может (и склонно) трансформировать его себе в пищу. Разница между очищающим страданием, сопутствующим трансформации эго, и страданием мазохистского толка заключается, во-первых, в ощущении внутренней работы (тогда говорят, что человек изживает свои страдания), а во-вторых, в последующем ощущении внутреннего обновления, внутренней свободы и расширении сознания.

* * *

Так скорбим, но хороним,

переходим к делам,

чтобы смерть, как синоним,

разделить пополам.

И. Бродский

Из написанного выше не следует, что сознание человека бессильно против козней подсознания; напротив, хитрые (а по большей части нехитрые) приемы последнего вполне можно разгадывать. Однако для этого человеку нужно сначала признать или хотя бы допустить как гипотезу, что у него внутри имеются различные силы, которые хотят, оставаясь инкогнито, управлять его действиями.