Психология проклятий

— Иди-иди! — отмахнулся Сагрон. Жжение становилось всё сильнее — и он, быстро написав на чистом листе бумаги записку, подбросил его в воздух. Тот рассыпался на мелкие золотистые искорки и вскоре растаял в воздухе окончательно, грозясь свалиться прямо перед носом у адресата. Мужчина кивнул, хмыкнул сам себе под нос, понимая, что девушка, которой он отправил письмо подобного содержания, скорее всего, завтра явится выяснять отношения. Или сегодня, но он не планировал пребывать дома.

Но думать о ней сейчас было некогда. Его прелестная спутница этого вечера была отнюдь не любовью всей жизни, поэтому мужчина как-то даже и не задумывался об этом. В конце концов, сначала надо разобраться с Котэссой и с проклятием, а потом уже бегать по свиданиям и каким-либо посторонним женщинам.

Он посмотрел на бумажку с адресом, который оставила двоечница, та самая, имени которой он так и не вспомнил, потому что на зачётке не посмотрел, перевёл взгляд на ведомость и пробормотал заклинание интеграции — напротив одной из совершенно незнакомых фамилий мигом появилась тройка, оценка, которую он не проставил. Заклинание отобрало немного магических сил, но Сагрон не обратил на это практически никакого внимания. Напротив, даже был рад, что быстротечная слабость подарила ему минутную свободу от жжения, отвратительного и, казалось, непрерывного.

Ещё раз кивнув самому себе, он бросил быстрый взгляд в маленькое зеркальце — проверил, не позеленела ли часом кожа, — и направился прочь из университета.

Глава 3

Котэссе казалось, что она могла сию секунду превратиться в какой-то кипящий котёл над огнём — а после взорваться, словно тот "светлячок", не шпаргалка, нет, а настоящее могучее волшебство, способное разорвать всё на кусочки в радиусе нескольких сотен метров, а то и снести с лица земли целый город, если потрудится полноценный круг Архимагов. Но она не была Архимагом, а сконцентрированный в теле заряд силы даже при смерти не был бы таким сильным на случай извержения, чтобы её хватило хотя бы на несколько метров извержения. В любом случае, девушка не планировала даже и пытаться. Ей хотелось верить, что она окажется дома и немного придёт в себя, а потом соберёт вещи и отправится к родителям.

Сейчас она жила у тётки. Та вообще-то промышляла сдачей домика студентам на неопределённое время. И летом тоже, кстати, потому что практически не бывала дома, а так — хотя бы какая-то копейка падала ей в карман. Но племянницу пустила практически бесплатно — за вычетом, разумеется, определённых услуг магического характера, за которые Котэсса с неё в любом случае не брала бы денег.

Подобное сотрудничество же было выгодно им обеим. Котэссе не пришлось тесниться в общежитии, в одной комнате с тремя незнакомыми девушками, а тётке — переживать за то, что некому присмотреть будет за её домом. Комнат там было несколько, и девушка занимала только одну. Вторую — её однокурсница, Кэтрин Хэмум. Та уже платила деньги, но зато пользовалась не в пример большей свободой, приводила к себе друзей и игнорировала раздражённые взгляды Тэссы.

Разумеется, иногда хотелось предложить тётке денег и занять полноценно весь дом, но у неё были небогатые родители, они и в столицу-то отпустили только при условии бесплатного жилища, и даже часть собственной небольшой стипендии Котэсса вынуждена была отправлять матери и отцу. Не то чтобы она за всё это время дождалась от них хотя бы одного благодарственного слова, но Арко утешала себя тем, что родители просто строги и желают, дабы она выбилась в люди и научилась самостоятельно обеспечивать собственную жизнь. И вообще — нечего заглядывать в чужие карманы, даже если они родительские, и в чужие рты в поиске благодарности.

Но повышенная стипендия ей была нужна, как воздух — иначе Тэссе и вовсе не за что было бы жить! И одного только намёка от этого отвратительного доцента Сагрона с головой хватило на то, чтобы вывести её из себя. Потому что она знала, она учила, она совершенно не заслуживала, чтобы о неё вытирали ноги и смели смотреть с подобным раздражением! Четыре! Подумать только!

Они всей группой собирались отметить окончание учебного года — так нет же, и на это преподаватель наложил свою лапу. Из-за проклятия, в котором Котэсса была совершенно невиновна, она вынуждена была задержаться почти на полчаса — а однокурсники оставили ей записку, что пошли праздновать сами и её не ждут, ведь она, наверное, надолго и совершенно не расстроится, верно? Увы, но расстроилась, даже обиделась, потому что вложила в это силы, организовывала всё, а теперь ей заявили, что просто решили не ждать.