Психология проклятий

Да ничего он не проводит! Сагрону до жути хотелось выкрикнуть это прямо в лицо заведующему, но он прикусил язык, понимая умом, чем это ему грозило. Ему ведь сейчас нужен не враг, а положительно настроенный профессор, который легко и просто отдаст Котэссу.

— Позвольте, — вздохнул он, — всё-таки поменяться с вами. Один раз. Я понимаю, что буду перед вами в величайшем долгу, поэтому обещаю отдать своего лучшего студента — из тех, что сам подобрал. Но эта студентка…

— Сагрон, милый, зачем она вам настолько, чтобы вы отдавали за неё своего лучшего студента?

— Понимаете…

— Вы влюбились? — полюбопытствовал Куоки.

Сагрон вздохнул. И как на это реагировать? Что говорить? Как бы он ни ответил, это всё равно не порадует профессора Куоки, в этом мужчина был совершенно уверен. Он точно знал, что не имел никакого права сказать чистую правду. Это бы подставило Котэссу в первую очередь, потому как оскорблять преподавателей, а уж тем более проклинать их категорически запрещено. Разумеется, она бы пострадала, а от этого ни ему, ни самой девушке не стало бы лучше.

Нет — но работать вместе над бакалаврской означало проводить много времени вместе. А вот на это Сагрон, вопреки всему, надеялся. Ему казалось, что это может оказаться однозначно полезным, с любого ракурса, с любой точки зрения. Котэсса была нужна ему, хотя мужчина конкретно и не мог обосновать, что же вызывало такое удивительное притяжение. Неужели всё дело было только в проклятии? Но ведь это совершенно банально.

Нет, он был уверен, что Тэсса — это больше, чем сочетание каких-то слов и волшебной энергии. Жаль только, она сама вряд ли в это поверит. Поэтому фактический повод для пребывания вместе был ему необходим. Необходим просто-таки до безумия.

— Я прошу вас, — выдохнул он, глядя на мужчину, — прошу вас мне помочь. Вы не понимаете, профессор Куоки?

— Послушайте, для того, чтобы я отдал вам студентку, я должен иметь веские причины…

Да что за надоедливый дедок!

Сагрон посмотрел ему в глаза. Сделать это было довольно трудно — на лбу красовался всё тот же присохший осенний листок, и теперь Дэрри отлично понимал, что жена от студентов профессора Куоки не спасла.

— Однажды, — мечтательно прищурившись, вдруг протянул Толин, — я встретил свою супругу среди студентов. Вот то были прекрасные времена и достойные нравы, то была причина, что могла бы заставить кого угодно…

— Профессор Куоки! — моментально сориентировался Сагрон. — Профессор Куоки! — он попытался состроить самое страдающее выражение лица, на которое только был способен. — Значит, вы обязательно должны меня понять. Я… Я не могу без неё дышать. Мне кажется, что когда её нет рядом, останавливается солнце, оно больше не светит, оно перестало своими благодатными лучами касаться нашего мира. Когда она не рядом, я чувствую, как перехватывает моё дыхание, как мне с каждым мгновением становится всё хуже и хуже…

— Полно вам, дорогуша…

— Нет же! — прервал его воистину театральным жестом Сагрон, поймав себя на мысли, что надо было идти в университет каких-нибудь художеств или даже на актёра. По крайней мере, проклятье бы он точно там не схлопотал — публика ещё та, но зато она совершенно не умеет волшебствовать. — Без неё мой мир становится блеклым и серым, без неё мне не хочется дышать, не хочется ходить. Я готов умереть. И тут я узнаю, что девушка, девушка, которой я могу помочь совершенно бескорыстно, девушка, о которой я мечтаю каждую ночь и каждый день, девушка, что совершенно меня не замечает… ах! Вы не представляете, какая это беда — когда вокруг вашей возлюбленной постоянно крутятся какие-то посторонние мужчины, — он позволил в голосе мелькнуть совсем уж надрывной нотке. — Когда всё это превращается в вечный круговорот ревности, которую я даже не могу ей высказать. Потому что боюсь. И тут — и тут её, мою прелесть, бриллиант души моей, свет очей моих, выбираете вы!

Профессор Куоки опешил. Он закашлялся — хотя до этого не проронил ни слова, а болтал без конца именно Сагрон. Потом моргнул — так, словно в последний раз в своей жизни, — и только тогда наконец-то посмотрел на Дэрри.

— Позвольте, — начал он, — вы хотите сказать, что для вашей возлюбленной я буду плохим научным руководителем? Что мои инновационные часы…