Психология рас (СИ)

— Странная женщина, — философски пожал плечами русал, перехватывая спутницу за руку и тихо посмеиваясь, — сама ведь этого хочешь, а меня нахалом обзываешь. В таких желаниях нет ничего постыдного, мы же теперь вместе. Так что я решительно не понимаю, зачем себя мучить и откладывать то, что всё равно случится. Вот уж не думал, что вампиры бывают такими стыдливыми.

— Я не стыдливая, просто до этого момента мне никогда не делали неподобающих предложений в столь откровенной форме, — не осталась в долгу вампирша, продираясь за ним сквозь кусты. — Вот скажи, все русалы такие бесстыжие или только ты?

— Не знаю, я с другими не общался, так что не исключаю, что только я, — усмехнулся Натсуме. — А может, это издержки моего возраста. Как никак, мне не тридцать лет, чтобы бояться озвучивать собственные желания, особенно когда я прекрасно вижу, что ты хочешь абсолютно того же.

Вот и как с ним спорить? Хотя, не очень-то и хочется, если честно. Он же и раньше прекрасно угадывал её желания, а если начать отрицать, то еще обидится и сочтет обманщицей. Так что всё, что ей остается, это скрипнуть клыками и, наконец, перестать удивляться тому, насколько быстро всё случается.

***

Весь предыдущий вечер Шиба думал. И ночь думал, и утро… И день бы думал, да спать уж очень хотелось, так что пришлось прерваться. Однако всё, что он понял, это то, что мыслительный процесс весьма сложный и ему явно не нравится. От него жутко болит голова, и с непривычки можно выпасть из жизни практически на сутки. А что самое обидное, так это то, что никаких результатов, кроме вышеупомянутой головной боли, от этого не бывает. По крайней мере, у него. Будь вопрос, поставленный Рэем, менее важным или хотя бы допускающим возможность обнародования, то страдающий мигренью оборотень немедленно спихнул бы его на кого-нибудь из знакомых, более приспособленных к мыслительной деятельности. Но, увы, никто из них даже теоретически не мог подсказать бедному оборотню причины его собственных поступков.

Произошедший накануне разговор вообще был довольно странным и необычным сам по себе. Шиба, пришедший в указанное время, даже опешил, когда его встретил довольно спокойный и пребывающий в весьма благодушном настроении вампир. Он ожидал чего угодно от потока нецензурной брани до примитивного рукоприкладства, но нет. Ему налили чаю, поинтересовались самочувствием и даже развлекли интересной беседой, не замечая, как не готовый к подобному обращению гость неловко тискает фарфоровую кружку и неразборчиво мямлит что-то в ответ, поминутно то краснея, то бледнея. Ему и так было сложновато смотреть на Рэя с того самого дня, как они проснулись голые в одной постели, а тут еще и такое. Причем бесстыжий кровосос и ухом не повел, вежливо улыбаясь на все попытки собеседника отшутиться, на которые раньше шипел и плевался как простуженная гадюка. И смотрел таким изучающе-задумчивым взглядом, от которого несчастного оборотня посещало спонтанное желание поджать хвост и в ужасе забиться под шкаф. Впрочем, когда эта часовая пытка с вежливыми расшаркиваниями за кружечкой чая закончилась, причины такого поведения стали хотя бы относительно понятны. Несчастному оборотню было описано творимое им накануне и задан закономерный вопрос о причинах подобного поведения. Действительно ли ему так нравится собеседник, осознает ли он последствия своих необдуманных действий и чего на самом деле желает. Шиба, ошарашенный открывшимися подробностями, так ничего внятного ответить и не смог, но, к счастью, вампир и не настаивал. Милостиво отпустил его, предложив всё хорошенько обдумать, а потом явиться к нему уже с готовым решением. И вот оборотень ушел думать. Конечно, если бы он был немного сообразительней и наблюдательней, то прекрасно бы заметил и то, что его разводят, как тролля на ярмарке, нарочно описывая ситуацию в выгодном собеседнику свете, и то, как тот заметно нервничает, скрывая сей факт за вежливой клыкастой улыбочкой. Увы, Шиба по своей натуре был парень простодушный, и ни первым, ни вторым похвастаться не мог, так что нехитрая манипуляция голубоглазого упыря осталась незамеченной.