Психология рас (СИ)

С жизнерадостным Ингольфом они дружили с детства, благо их деревни находились не так уж и далеко друг от друга. Она как сейчас помнила, как, стоя на заснеженной опушке, тренировалась с копьем и впервые увидела любопытные желтые глаза, выглядывающие из-за кустов. Фенрир до сих пор не мог понять, каким образом ухитрился отделаться лишь распоротым плечом, в последний момент увернувшись от летящего ему в грудь оружия. Зато, как выяснилось, совместные попытки остановить хлещущую кровь очень даже способствуют сближению и взаимопониманию. А уж когда неунывающий мальчишка был в качестве извинений приглашен на обед и с первого взгляда очаровал её маму и бабушку, то Рангрид с предельной ясностью поняла, что теперь он ещё не скоро исчезнет из её жизни. Впрочем, ничего плохого она в этом не видела. Судя по древним легендам, их расы всегда сражались вместе. Подружившиеся детишки обожали слушать рассказы бабули Илвы о том, как в стародавние времена грозные валькирии верхом на огромных фенрирах сражались за мир, освобождая север от иноземных захватчиков и орд голодной нежити. Они часто играли в «спасителей», представляя себя на месте великих предков. Увы, сказки оставались сказками, и уже много веков как их кланы находились во вполне дружеских, но отнюдь не симбиотических отношениях. А с учетом принятых русалками законов сражаться и вовсе было не с кем. Земли Остурга приняли протекцию Элтерно, как и остальные страны, а нежить возмутительным образом перестала существовать. Если и объявлялся какой осколок былых времен, то заботливые подчиненные русалок его тут же уничтожали, желая лишний раз напомнить принявшим протекторат народам о своей заботе и важности в их жизни.

Решение навестить деревню Рангрид было принято еще пару недель назад, и это событие ожидалось едва ли не больше, чем свадьба. Суровые, но гостеприимные дамы с одинаковым радушием принимали как свою дочку-внучку, так и её друзей, с которыми она навещала их едва ли не каждые каникулы. Даже дракончики таяли от их грубоватой заботы в лучших традициях любящих бабушек и с нетерпением ожидали момента встречи. А уж знакомый с ними с детства фенрир и вовсе не мог усидеть на месте до каждой встречи, воспринимая как собственных родителей. В силу расовых особенностей валькирии рожали только девочек и никогда не позволяли мужчинам проживать в их поселке, но друзей Рангрид воспринимали как собственных детей, каждый раз неизменно устраивая по поводу их приезда массовые гулянья.

— Тихо как-то, — задумчиво произнес Ингольф. Кончик заостренного уха, украшенного сережками, с подозрением дернулся, как у раздраженной кошки.

Они уже спрыгнули с саней и, навьюченные чемоданами, брели по заснеженной пустоши. Можно было, конечно, пойти в обход по узкой дороге, отделяющейся от главного тракта, но на этот крюк ушла бы пара часов, поэтому нетерпеливые гости предпочли полчаса помесить снег, вместо того чтобы брести по надежным тропкам. Деревня, скрытая от них холмом, вопреки обыкновению, не порождала никаких типичных для любого места жительства звуков. Не переговаривались соседки, не кололись дрова, не хлопали двери. Не кудахтали огромные куры, больше похожие на утепленные пернатые шарики, не визжали поросята, даже собаки не гавкали.

— Снег? — удивленно поднял голову Ален, рассматривая кружащиеся в воздухе белые хлопья. На небе не было ни облачка, только огромный холодный полумесяц луны взирал на путников сверху. На подставленную ладошку упала огромная снежинка, но, вопреки ожиданиям, не растаяла, а размазанная пальцем оставила на голубоватой коже противную сероватую полосу.

Друзья обеспокоенно переглянулись и наперегонки рванулись к вершине холма. Первыми добрались дракончики, моментально сменившие ипостась и пораженно застывшие, как две белоснежные скульптуры. Фернир, в несколько прыжков догнавший их, вздрогнул и хотел было обернуться, чтобы не дать валькирии увидеть это, но было поздно. Не намного отставшая от них девушка уже была рядом, почти сразу же осев в снег и с ужасом смотря на открывающуюся картину.

Деревня догорала. То, что они сперва приняли за снег, оказалось пеплом. Открытого огня уже не было, но самые крепкие остовы еще бездымно тлели, нелепо смотря в небеса черными балками, сложившимися под собственным весом. Белоснежные сугробы, высеребренные луной, во многих местах темнели от крови. Алой, бурой, почти черной. И тела пытающихся спастись из горящих домов женщин в просторных ночных рубахах. Разрубленные, разодранные, сжимающие в руках копья или просто смотрящие ввысь остекленевшим взглядом.

— Ран… — дрогнувшим голосом позвал подругу Ингольф, сжимая её плечо и даже не представляя, что в такой ситуации можно сказать. К горлу подкатил предательский комок. Да, слухи не врали, фенриры не придавали значения кровным связям. Они сами выбирали себе врагов, друзей, семью… И его семья сейчас лежала там, в догорающих руинах.

— Надо осмотреться, — мертвым голосом произнесла валькирия, поднимаясь на ноги и пытаясь рассмотреть свой дом. Нос щекотал специфический запах гари и крови.