Психология шизофрении

Когда один их знакомых Сведенборга удивился, что в его рукописях отсутствуют исправления, автор объяснил: «Я пишу начисто, так как я — лишь секретарь и пишу то, что мне диктует мой дух»⁽²⁰⁾. Это его «автоматическое письмо» отличается формой и стилем в зависимости от того, какой «дух и с какой планеты ему диктовал»⁽²⁰⁾. Сведенборг обсуждает среди прочего проблему «речи ангелов и духов» других планет и объясняет, что «жители мира духов объясняются с помощью внутреннего универсального языка, благодаря которому они способны сообщать друг другу не поверхностные вещи, которые единственно лишь может выражать наш, земной язык, но их идеи и даже заключать в одном понятии целые комплексы идей». В небесном алфавите каждый письменный знак имеет необычайно сгущенное значение, охватывает огромный объем содержания и понятий, которые в совершенстве выражают смысл вещей»⁽²¹⁾. Эти формулировки точно определяют переживания молниеносного «познания истины» при шизофреническом озарении либо родственные ему «космические впечатления» при экспериментальных психозах, вызванных препаратом ЛСД-25[5]. Для Сведенборга каждый гласный и согласный звук имеет символическое значение, и потому он создает также своеобразную теорию нашего «земного языка», которая должна обладать определенной эстетической ценностью, ибо на нее ссылается швейцарский лингвист Морье.

Этот автор предпринял попытку классификации литературных стилей на основании типов творческого воображения; эта классификация с определенными модификациями может быть полезной при анализе шизофренического языка. По Морье стиль является «способом, диспозицией существования» и, следовательно, в соответствии с психиатрической терминологией он выражал бы определенные черты характера. Стиль Сведенборга, по Морье, является репрезентантом «ангельского стиля» («le style angelique»), который характеризуется «оргиастическим богатством и дионисийской раскованностью как выражением психической реальности мистических состояний, с которыми теоретик стиля должен считаться»⁽²²⁾.

В терминах эстетики Морье стиль Стриндберга был бы паранойяльным стилем («le style paranoiaque»), описанным выше. Морье видит в этом стиле патологическое заострение индивидуального символического понимания понятий; он называет это явление «объективизацией символов». Например, под понятием огня больной может понимать прежде всего ад.

В языке существуют, по Б. Расселу, два семантических вида понятий: общее значение и значение личное («public and private data»)⁽²³⁾. Второе может отдаляться от общего понимания под влиянием личного воображения. Крайние примеры изменения значений мы находим в психопатологии только в случаях шизофазий, проявляющихся в виде диссоциаций.

Шизофазию можно рассматривать как патологический коррелят того, что Морье в своей классификации называет «l'estetique (le style) pseudoclementielle». Это определение вытекает из особенностей французской психиатрической терминологии. Слова «demence» во французском языке означает не только отупение, но также и помешательство (сумасшествия, психическое заболевание); этот стиль, следовательно, можно было бы по-польски назвать мнимо безумным стилем, а проще всего — шизофатическим стилем.

При таком стиле, согласно Морье, грамматика оказывается разбитой, дело доходит до разрушения предложения, появляются неологизмы, а на письме часто исчезают знаки препинания, которые являются «семафорами логики»⁽²⁴⁾. К этому стилю автор относит поэзию сюрреалистов, «автоматическое письмо» («l'ecriture automatique») и по этому случаю цитирует интересный пример: поэма П. Элюара и А. Бретона «Непорочное зачатие», в которой они пытаются сознательно имитировать «лингвистическое помешательство психически больных и их аутистические мысли». Можно провести аналогию между стилем таких произведений, как стихи М. Бялошевского, и шизофазией.

Иногда даже опытный психиатр может сомневаться, находятся ли еще некоторые стилистические «соскальзывания», - вставляемые ненароком слова, не имеющие связи с основной мыслью, в границах языковой нормы, так как подобные явления случаются в состояниях утомления, рассеянного внимания и т. п. В польской обиходной психиатрической терминологии хорошо соответствует этому явлению слово «nedokojarzenie» (недостаточная связанность). Оно означает, что определяемая этим понятием речь, хотя и не вполне связная, но ее нельзя назвать и диссоциированной. В большинстве других языков соответствующее различение отсутствует. Немцы определяют это явление понятием «vorbeireden» («говорение мимо»), но оно не определяет суть явления столь метко, как польское слово «niedokojarzenie». Особенно часто этот стиль речи наблюдается в резонерском пустословии и бесплодном философствовании, встречаемых при некоторых поздних состояниях шизофрении.

Явление шизофазии качественно отличается от других нарушений речи, наблюдаемых в неврологии и психиатрии⁽²⁵⁾.