Психология социализма

Заработная плата рабочего, несомненно, будет все повышаться, пока не останется в наличности только необхо­димый минимум для вознаграждения не капитала, затраченного на предприятие, а просто администрации, необхо­димой для управления им. Таков, по крайней мере, закон в настоящий момент, но он не может остаться в силе в будущем. Затраченные в прежних предприятиях капиталы не могут избежать грозящего им исчезновения; но в бу­дущем капиталы сумеют лучше защищаться. При рассмотрении синдикатов промышленного производства мы уви­дим, как они теперь организуют свою защиту.

Современный работник находится в фазе, которая не повторится, когда он может диктовать свои законы и без­наказанно истощать источник доходов. Во всех старых акционерных предприятиях: транспортирования кладей, трам­вайных, железнодорожных, фабричных, рудокопных и др. рабочие синдикаты уверены, что постепенно дойдут до требования всех прибылей и остановятся лишь в тот определенный момент, когда дивиденд акционера сведется к нулю и когда от прибылей останется как раз столько, сколько нужно уплачивать дирекции и администрации пред­приятия. Известно из множества примеров, с какой изумительной безропотностью переносит акционер со стороны государства или частных компаний сначала сокращение, а затем и полное исчезновение своих доходов. Бараны не подставляют с большей кротостью свою шею мяснику.

Упомянутое явление постепенного уменьшения дохода акционеров, клонящегося к совершенному его исчезно­вению, замечается теперь в большом размере у латинских народов. Вследствие безучастного равнодушия и позор­ной слабости администраторов разных обществ все требования лиц, соединенных в синдикаты, немедленно удовле­творяются. Конечно, все это может осуществляться лишь за счет прибылей акционеров. Естественно, требования членов этих союзов вскоре возобновляются, и те же трусливые администраторы, ничего лично не теряющие, про­должают уступать, от чего происходит новое сокращение дивиденда, а значит и уменьшение стоимости акций. Та­кой ряд операций может продолжаться до тех пор, пока акции, потерявшие дивиденд, уже не будут представлять никакой ценности. Благодаря этому остроумному способу обирания, многие из наших промышленных предприятий приносят все менее и менее дохода и через несколько лет не будут приносить ровно ничего. Действительные вла­дельцы предприятия будут постепенно и совершенно исключены, что и составляет мечту коллективизма. Трудно сказать, каким образом можно будет тогда привлекать акционеров к основанию новых предприятий. Уже теперь замечается вполне справедливое недоверие и стремление переводить капиталы в другие страны, где они менее под­вержены опасности. Бегство капиталов, а также способных людей, было бы первым последствием полного торжест­ва социалистов.

Оба явления, отмеченные нами относительно движимого имущества — постепенно возрастающее раздробление капитала и сокращение его доходности вследствие прогрессивного увеличения доли, приходящейся на рабочих, — равным образом усматриваются и в отношении недвижимого имущества. По докладу Е. Тиссерана, перепись за последнее десятилетие показывает, что во Франции эксплуатируется под земледелие 49,5 миллионов гектаров. Они распадаются на 5.672.000 хозяйств; только 2,5% из них заняты крупным земледелием, т. е. обладают площадью, превышающей 40 гектаров. Но эти 2,5% хозяйств заключают в себе 45% всей земли. Поэтому если мелкие хозяйст­ва и получили очень большой численный перевес, то одновременно замечается, что около половины всей земли принадлежит только упомянутым 2,5% общего числа хозяйств.

Таким образом, крупные владения все-таки еще представляют во Франции около половины всей территории; но ясно, что они не смогут долго продержаться именно в силу постоянно сокращающейся доли, оставляемой капиталу во всех предприятиях. Причины предстоящего исчезновения крупных владений легко объясняются.

Земледелием занимается около 8,5 миллионов людей[57], из коих более половины являются собственниками об­рабатываемой земли, а остальные существуют заработками. Если же сравнить земледельческую статистику с 1856 по 1886 г. (последняя опубликована с некоторыми подробностями), то окажется, что число земледельцев немного уменьшилось, а число собственников, занимающихся земледелием, напротив, увеличилось. Кажущаяся убыль земледельцев, которая так волнует некоторых писателей, — не более как простой результат возрастающего распространения мелкого землевладения.

Это увеличение числа земельных собственников составляет явление совершенно параллельное увеличению чис­ла владельцев движимых ценностей.