Читаем Психология стресса полностью

Предположим, вам интересно, как мозг узнает, когда остановить секрецию глюкокортикоидов — когда «хорошего понемножку». У всех есть смутное представление, что мозг так или иначе должен уметь измерить уровень глюкокортикоидов в крови, сравнить его с неким желательным уровнем и решить, продолжать ли секрецию КРГ или перекрыть кран (если опять обратиться к «сантехническому» сравнению). Тут пришли биоинженеры и продемонстрировали, что этот процесс куда более интересен и сложен, чем можно вообразить. Существует «несколько способов обратной связи»; время от времени мозг измеряет уровень глюкокортикоидов в крови, а иногда и скорость, с которой этот уровень меняется. Биоинженеры решили и еще один важный вопрос: идет ли процесс стрессовой реакции по линейному закону, или по закону «все или ничего»? Во время стресса вырабатываются адреналин, глюкокортикоиды, пролактин и другие вещества; но вырабатываются ли они в одной и той же степени независимо от интенсивности раздражителя (по закону «все или ничего»)? Система оказалась очень чувствительна к его силе, демонстрируя линейную зависимость между, например, степенью снижения кровяного давления и секреции адреналина, между уровнем гипогликемии (снижение сахара в крови) и секрецией глюкагона. Организм способен не только ощущать стресс физически, но и быть удивительно точным, выясняя, насколько серьезно и насколько быстро стресс может нарушить ему аллостатический баланс.

Красиво и солидно. Ганс Селье любил биоинженеров, что особенно важно, поскольку в его время все рассуждения о стрессе основной массе физиологов казались, скорее всего, довольно нелепыми. Эти физиологи знали, что организм выдает один набор реакций, когда ему слишком холодно, и диаметрально противоположный, когда слишком жарко, но появился Селье со своей командой и принялся настаивать, что существуют физиологические механизмы одинаковой реакции и на холод, и на жар. Как это? И на травму, и на гипогликемию, и на гипотонию? Находящиеся в столь враждебном окружении эксперты по стрессу с распростертыми объятиями встретили биоинженеров. «Теперь-то вы понимаете, что все по-настоящему; теперь можно измерить стресс математически, построить блок-схемы, контуры обратной связи, формулы...» Золотые денечки для всей этой компании. Если система оказывалась гораздо сложнее, чем ожидалось, то усложнялась и методика, точная, логичная, механистическая. Вскоре можно было бы промоделировать организм как одно большое соотношение данных на входе-выходе: ты мне точно сообщаешь, насколько сильный стресс обрушится на этот организм (до какой степени он изменит уровень сахара в крови, объем жидкости, оптимальную температуру и т. д.), а я тебе точно скажу, каких стрессовых реакций следует ждать.

Такой подход, идеальный для множества обитателей нашей планеты, позволяет довольно точно оценить, что предпримет поджелудочная железа вон той зебры, организм которой со всех ног удирает от льва. Но он не сообщит, кто из нас получит язву, когда закроют завод и всех уволят. Начиная с конца 1950-х годов в физиологии стресса стали проводить эксперименты нового типа, которые привели к тому, что радужный пузырь механистической биоинженерии лопнул. Достаточно будет одного примера. Организм подвергается болезненному раздражителю, и вам интересно, какая из самых сильных стрессовых реакций сработает. Биоинженеры в один голос утверждали, что только одна, отображающая взаимосвязь между интенсивностью и продолжительностью раздражителя и реакцией. Но в этот раз, когда появляется болезненный раздражитель, изучаемый организм может дотянуться до своей мамы и плакать у нее на руках. В таких условиях этот организм демонстрирует более слабую стрессовую реакцию.

Ничем исходящим из чисто механистического мира биоинженеров это явление объяснить нельзя. На входе было все то же; раздражалось то же самое количество болевых рецепторов, пока ребенок подвергался некоторым болезненным процедурам. Тем не менее на выходе оказалось нечто совершенно другое. Требовательное научное сообщество было возмущено: физиологическую стрессовую реакцию можно изменять с помощью психологических факторов. Два одинаковых раздражителя с одинаковым нарушением аллостаза могут восприниматься и оцениваться по-разному, и от этого меняется вся картина.

Неожиданно оказалось, что стрессовая реакция может быть сильнее или слабее в зависимости от психологических факторов. Другими словами, ее можно изменять психологическими переменными. Так что следующий вывод был неизбежен: за отсутствием каких-либо изменений в физиологической реальности — фактического нарушения аллостаза — психологические переменные и сами способны спровоцировать стрессовую реакцию. Окрыленный волнующим открытием, физиолог из Йеля Джон Мейсон, один из лидеров этого метода, зашел так далеко, что заявил, будто все стрессовые реакции имеют под собой психологическую основу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мозг рассказывает. Что делает нас людьми
Мозг рассказывает. Что делает нас людьми

Непостижимые загадки (как человек может хотеть ампутировать себе руку? почему рисунки аутичного ребенка превосходят по своему мастерству рисунки Леонардо? что такое чувство прекрасного? откуда берется в нас сострадание? как может человечество передавать культуру от поколения к поколению? что породило речь? где живет самосознание?) находят свое объяснение на уровне нейронов мозга — благодаря простым и гениальным экспериментам B. C. Рамачандрана. Он великий ученый современности, но у него еще и искрометное чувство юмора — и вот вам, пожалуйста, блестящее повествование о странном человеческом поведении и работе мозга.Самые последние достижения науки о мозге. Где в мозге кроется то, что делает человека человеком? B. C. Рамачандран назван одним из ста самых выдающихся людей XX века.

Вилейанур С. Рамачандран , Вилейанур Субраманиан Рамачандран

Биология, биофизика, биохимия / Психология и психотерапия
Удивительные истории о существах самых разных
Удивительные истории о существах самых разных

На нашей планете проживает огромное количество видов животных, растений, грибов и бактерий — настолько огромное, что наука до сих пор не сумела их всех подсчитать. И, наверное, долго еще будет подсчитывать. Каждый год биологи обнаруживают то новую обезьяну, то неизвестную ранее пальму, то какой-нибудь микроскопический гриб. Плюс ко всему, множество людей верят, что на планете обитают и ящеры, и огромные мохнатые приматы, и даже драконы. О самых невероятных тайнах живых существ и организмов — тайнах не только реальных, но и придуманных — и рассказывает эта книга.Петр Образцов — писатель, научный журналист, автор многих научно-популярных книг.

Петр Алексеевич Образцов

Детская образовательная литература / Биология, биофизика, биохимия / Биология / Книги Для Детей / Образование и наука