Психология тела. Биоэнергетический анализ тела

Роджер был единственным ребенком. Он описывал свою мать как симпатичную женщину, гордящуюся своим внешним видом и общественным положением. Она любила принимать гостей и ходить на приемы. Его отец был бизнесменом, который много работал и часто возвращался из офиса поздно. Родители редко ругались, тем не менее Роджер чувствовал, что они не счастливы. Он ощущал свою близкую связь с матерью, но знал, что ее заинтересованность им не стабильна. Когда отца не было дома, она хотела, чтобы сын составил ей компанию, жалуясь временами на то, что отец невнимателен к ее потребностям. Но когда был какой-то прием, она его игнорировала. У Роджера было несколько приятных воспоминаний о игре в мяч с отцом и о совместных прогулках на рыбалку. Несмотря на то, что отец редко его бил или ругал, Роджер знал, что он склонен к гневу. В процессе терапии он осознал, что, будучи ребенком, он боялся его.

Пока в этих историях мы находим немного информации, которая могла бы помочь нам выяснить источник происхождения таких серьезных нарушений в личности Роджера. Однако перед нами едва различимые подсказки на тему настоящих отношений Роджера с матерью. Когда женщина не находит удовлетворения в замужестве, она, вероятно, обратится к сыну в поисках близкого контакта, которого не получилось с мужем. Роджер был для нее поверенным во многих делах. Однако, как только подворачивался случай нанести кому-то визит или встретиться с другим мужчиной, она отворачивалась от него. Подобное отношение она проявляла к нему каждый вечер, когда закрывала двери в спальню, которую делила с его отцом. Когда я обратил внимание Роджера на этот факт, он понял, что все время чувствовал себя преданным. Я был обязан подробно исследовать эту часть истории жизни Роджера, так как мне было ясно, что Роджер относится к женщинам так же, как мать в свое время относилась к нему. Он был симпатичным, но жил поверхностной жизнью и не сумел полностью отдаться ни одной женщине. Он вел себя с ними сексуально соблазняюще, так же, как мать вела себя по отношению к нему. В основе этого поведения скрывался сильный гнев, который был перенесением злости из прошлого, той, которую он испытывал к матери. Именно этот гнев вызвал в Роджере отделение сердечных чувств от сексуальных. Такое разделение отразилось в недостачном контакте его грудной клетки с тазом.

К сожалению Роджер должен был также отделиться от своего чувства любви к отцу. Ребенком он оказался в эдиповом треугольнике. Став фаворитом матери, он был обречен на ревность и враждебность отца, который был мужчиной более сильным, чем он. Роджер сказал во время консультации, что в детстве он не осознавал, что боится отца. Однако со временем стало ясно, что он подавил в себе этот страх, подобно тому, как подавил свой гнев, направленный против соблазнительной матери. Этот страх всплыл позже. Он понял, что достиг больших профессиональных успехов, потому что хотел перещеголять отца. Но он достиг этих успехов только благодаря усилению контроля своей потребности в любви и понимании. Такого рода успех оказался достижением, не имеющим значения, лишившим его жизнь чувств. Он искал убежища в алкоголе и сексуальности, для того чтобы вырваться из-под контроля головы. Это делало возможным возникновение определенных чувств в его теле. Попав в сильный эдипов конфликт в детстве, Роджер приобрел расщепление. Однако в нем осталась определенная интеграция, которая привела его к терапии и поиску своего настоящего я. Это иногда проявлялось в ясных, невинных глазах скрывающегося в нем ребенка. Когда я увидел этот взгляд, я понял, что младенцем и маленьким ребенком Роджер был объектом любви обоих родителей. Терзаемый взрослыми страстями эдипового конфликта, он подавил этого ребенка, закрыв его в своем сердце. Роджер стремился раскрыть свое сердце, но мог это сделать лишь в те редкие моменты, когда надеялся, что кто-то поймет его потерянность и страх. Именно страх отдаться чувствам — гневу, печали, любви — проявился в расщеплении его телесной интеграции.

Терапия такого рода расщепления личности, как у Роджера, нелегка. Анализ поведения, несмотря на то, что он обязателен, не является эффективной интегрирующей силой, так как вовлекает, кроме прочего, ум. Роджер принимал мои интерпретации, но это оказывало небольшое влияние на его чувства и поведение. Эмоции, будучи функцией всего тела, обладают интегрирующей силой. Но как привести в движение эмоцию, которая была бы достаточно сильной, чтобы вызвать такие последствия? И какая это должна быть эмоция? Такую мощь имеют только две эмоции — любовь и гнев. Единственным человеком, способным вызвать эти эмоции с напряжением, необходимым для интеграции личности, является психотерапевт. Я стал отцом, в котором нуждался Роджер, и стал также отцом, которого он боялся и по отношению, к которому он мог хранить гнев, пропорциональный его страху.