Психология толп

могут совершить одни только массы. Не учеными, не художниками и не философами основывались новые религии, управлявшие миром, ни те громадные империи, которые простирались от одного полушария до другого, ни те великие

религиозные и политические революции, которые перевернули Европу, но людьми, достаточно поглощенными извест-

ной идеей, чтобы пожертвовать своей жизнью для ее распространения. С этим очень ничтожным в теории, но очень

сильным на практике, багажом кочевники аравийских пустынь завоевали часть древнего греко-римского мира и ос-

новали одну из величайших империй, какие когда-либо знала история. С подобным же нравственным багажом, пре-

данностью идее героические солдаты Конвента победоносно отражали коалицию вооруженной Европы.

Сильное убеждение непобедимо, пока оно не встретилось с таким же сильным убеждением: последнее может бороть-

ся против первого с шансами на победу. У веры нет другого более серьезного врага, чем вера. Она уверена в победе, когда физическая сила, которую против нее выставляют, служит слабым чувствам и ослабленным верованиям. Но если

она находится лицом к лицу со столь же сильной верой, то борьба становится очень оживленной и успех тогда решается

случайными обстоятельствами, большей частью нравственного порядка, каковы дух дисциплины и лучшая организация.

При более близком знакомстве с историей арабов, о которой только что шла речь, мы заметили бы, что в своих первых

победах, а эти победы всегда и самые трудные, и самые важные, они встретили морально очень слабых противников, хотя их военная организация была достаточно высока. Сначала арабы направили свое оружие против Сирии. Там они

нашли только византийские войска, образованные из наемников, мало расположенных жертвовать собой для какого бы

то ни было дела. Воодушевленные живой верой, удесятерившей их силы, они рассеяли эти отряды без идеала так же

легко, как некогда горсть греков, воодушевленных любовью к отечеству, рассеяла многочисленные полчища Ксеркса.

Исход их предприятия был бы совершенно другой, если бы несколькими веками раньше они столкнулись с римскими

когортами. История доказывает многочисленными примерами, что когда сталкиваются между собой одинаково могуще-

ственные моральные силы, то одерживают верх всегда лучше организованные. Вандейцы, наверное, имели очень живую

веру; это были очень сильно убежденные люди; с другой стороны и солдаты Конвента имели также очень стойкие убеж-

дения, но так как они были в военном отношении лучше организованы, то и одержали верх. В религии, как и в политике, успех всегда принадлежит верующим, но никогда — скептикам, и если в настоящее время кажется, что будущее принад-

лежит социалистам, несмотря на явную незрелость их учений, то лишь потому, что только они горячо верят в спаси-

тельность своих идеалов. Современные правящие классы потеряли веру в плодотворность своей деятельности. Они не

верят ни во что, даже в возможность защищаться от угрожающей волны варваров, окружающих их ее всех сторон.

Когда после более или менее долгого периода блужданий, переделок, пропаганды какая-нибудь идея приобрела оп-

ределенную форму и проникла в душу масс, то она образует догмат, т. е. одну из тех абсолютных истин, которые уже не

оспариваются. Она составляет тогда часть тех общих верований, на которых держится существование народов. Ее уни-

версальный характер позволяет ей тогда играть преобладающую роль. Великие исторические эпохи, такие как век Авгу-

ста или век Людовика XIV, — те, в которых идеи, выйдя из периода блужданий и обсуждения, утвердились и стали вер-32

ховными властительницами мысли людей. Они становятся тогда светящими маяками и все, что им приходится освещать

своим светом, принимает их окраску.

С того времени, как новая идея водворилась в мире, она кладет свою печать на малейшие элементы цивилизации; но

чтобы эта идея могла произвести все свои следствия, всегда нужно, чтобы она проникла в душу масс. С интеллектуальных

вершин, где идея часто зарождалась, она спускается от слоя к слою, беспрестанно изменяясь и преобразуясь, пока не

примет формы, доступной для народной души, которая ей и подготовит торжество. Она может быть тогда выражена в

нескольких словах, а иногда даже в одном слове, но это слово вызывает яркие образы, то обольстительные, то страшные, и, следовательно, всегда производящие сильное впечатление. Таковы рай и ад в средние века — короткие слова, имею-

щие магическую силу отвечать на все и для простых душ объяснять все. Слово социализм представляет собой для со-

временного рабочего одну из магических синтетических формул, способных властвовать над душами. Она вызывает, в

зависимости от среды, в которую проникала, различные образы, но обычно сильно действующие, несмотря на их всегда

зачаточные формы.

У французского теоретика слово «социализм» вызывает представление о каком-то рае, где люди равные, справедли-