Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений

Теперь, уже быстрее, я вернулся к левой половине шкафа и пробежал глазами пиджаки и пальто. Проверяя их по одному, мой взгляд цепко перемещался по содержимому шкафа. Никаких следов дождевика. Девон и Макрэй, казалось, почувствовали мою нарастающую истерию. Они необычно притихли, воздерживаясь от нормального для них утреннего препирательства.

Я взглянул на часы. Мы опаздывали.

На миг меня охватило смятение. Я почувствовал, как окаменели мышцы лба, в голове закружились мысли и стала нарастать паника. Как будто у меня в голове кричал чей-то голос: «Этого не может быть! Дождевик должен быть здесь». Я смутно осознавал, что моя реакция была чрезмерной. На каком-то уровне знал, что мир не рухнет из-за нашего опоздания на несколько минут. Но это не имело значения: мое тело решило, что ситуация была чрезвычайной.

И тут я остановился.

Прежде это случалось всего несколько раз: внезапно, нередко в самом разгаре чрезвычайной ситуации, я становлюсь пугающе и неестественно спокойным. Фиксирую взгляд, замедляю дыхание, и бурлящие воды внезапно успокаиваются. Это происходит совсем не постепенно; скорее как щелчок выключателем. Происходит автоматически. И это жутковато. Когда я останавливаюсь, то чувствую, что я – это не я.

Не помню, чтобы у меня было ощущение такой остановки в детстве или молодости. Оно стало появляться лишь после моих экспериментов с музыкой Филипа Гласса и измененными состояниями. Кажется, я нашел относительно новое место на своей шкале настройки.

Остановка по пути в Нью-Йорк

Это был не первый раз, когда я так себя почувствовал. Несколько месяцев назад мы с Марджи отправились в короткий отпуск в Нью-Йорк. Как раз пересекли городскую границу Сиракуз, направляясь на юг по 81-й федеральной трассе, когда заметили, что едущий перед нами автомобиль стал смещаться вправо. Было очень раннее утро, и первым делом я подумал, что водитель заснул за рулем.

Именно это и случилось. Когда автомобиль коснулся обочины, водитель, должно быть, проснулся и понял, что происходит. Он резко повернул машину влево, импульсивно пытаясь избежать съезда с дороги. Это было неправильно. Заднюю часть автомобиля понесло вперед, и он вошел в занос. Водитель попытался погасить его, крутанув руль направо, но было слишком поздно. Автомобиль дико закрутился посреди шоссе. Никаких других машин я не видел.

Странно было наблюдать, как автомобиль, кренясь, выходит из-под контроля. Походило на кино, и я не чувствовал себя причастным к разворачивающимся событиям. Эта сцена впечаталась мне в память, что очень необычно, поскольку я редко думаю образами. Я не испытывал тревоги или озабоченности. Просто слегка притормозил, сохраняя достаточную дистанцию, чтобы не стать участником грядущей аварии.

Автомобиль, продолжая вращение против часовой стрелки, слетел с шоссе и закувыркался по пологому склону вдоль разделительной полосы. Наконец остановился, мягко опустившись на бок.

После того как мы съехали с дороги, я повернулся к Марджи. Она казалась обеспокоенной, но молчала. Я слышал приглушенные голоса из опрокинувшегося автомобиля. Положив руки на руль и сделав глубокий вдох, остановился.

Неестественно спокойным голосом – голосом, который вообще не был похож на мой, – я объяснил Марджи, что она должна оставаться в автомобиле и ждать помощи. А я схожу на место аварии.

Я не чувствовал ничего: ни страха, ни волнения, ни выброса адреналина. Ничего.

Спокойно подошел к автомобилю. На передних сидениях было двое взрослых, на задних – двое детей. Дети были испуганы, но на вид не пострадали. Неестественно ровным голосом я объяснил матери, что случилось. Спокойно заметил, что их автомобилю был причинен незначительный ущерб, что дети выглядели хорошо и что никаких признаков утечки бензина или другой опасности нет. Все происходило так, будто я записывал сообщение в диктофон или сам был машиной. Я не испытывал чувств и ощущал только требования текущей задачи.

Повернувшись к нашему автомобилю, я заметил, что остановилась еще одна машина. Ее водитель предложил помощь. Он объяснил, что работает в скорой помощи, и сказал, что вызвал ее по сотовому телефону. «Скорая» приехала через несколько минут. Семейство оказалось в безопасности.

Вернувшись к нашему автомобилю, я рассказал Марджи, что видел. Пока говорил, внезапно осознал, что семья эта могла погибнуть, что их автомобиль мог быть залит кровью и вообще взорваться. Это же была автомобильная катастрофа! Как будто прорвалась дамба, выпустив сдерживаемые воды, и меня начало трясти. Я переживал настоящий нервный срыв. И снова стал Бреттом.

Мы знаем больше, чем мы знаем, что знаем