Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра

Собственно, я знал доктора С. по другой тюрьме, где я когда-то проработал несколько недель, подменяя друга, и где доктор тоже служил СМР – прежде чем его перевели в гораздо более крупную тюрьму. По опыту этих недель он помнил меня как работника сравнительно надежного и компетентного – вот и спросил, не желаю ли я поработать в этой большой тюрьме. Я сказал, что желаю. Так начались мои пятнадцать лет службы. В течение четырнадцати из них я находился на дежурстве одну ночную смену из каждых трех или четырех и одни выходные из каждых трех-четырех.

Я не понимал, что это был конец эпохи (да и кто вообще понимает такие вещи?), когда всякого можно было взять на работу столь неформальным образом. Такой метод, конечно, таил в себе массу возможностей для коррупции, кумовства и применения системы «услуга за услугу», но при этом он отличался немалой простотой и эффективностью. Он подразумевал доверие к мнению нанимателя – без посредства какого-либо дополнительного процесса (якобы совершенно справедливого), многие элементы которого отнимают массу времени и подразумевают сомнение в способности новичка выполнять свою работу. СМР знал меня, я показался ему достаточно хорошим работником – вот я и начал у него работать.

Мне нравился мой СМР, и я питал к нему искреннее уважение. Это был человек с независимыми суждениями, не боящийся следовать собственным путем. И он преподал мне очень ценный урок по поводу того, как обращаться с современным менеджментом.

Как-то раз он показал мне анкету, присланную ему из министерства внутренних дел: документ касался схемы обмена шприцев в тюрьме. Еще до этого мы с ним договорились между собой, что не станем организовывать такую схему в нашей тюрьме. В соответствии с ней наркоманы, делающие себе инъекции, могли обменять свои старые шприцы на новые, поскольку совместное использование игл – верное средство распространения вируса гепатита С (причины последующего развития цирроза и рака печени) и ВИЧ (причины СПИДа). Мы приняли решение не внедрять официальную политику отнюдь не бездумно. Хотя у нас имелись сотни заключенных, прежде делавших себе инъекции наркотиков, в нашей тюрьме никогда не было передозировки героина, и мы никогда не находили выброшенные иглы или шприцы, а ведь то и другое непременно случалось бы, если бы наши узники-наркоманы продолжали колоться и за решеткой. Таким образом, мы с СМР решили не применять то, что можно было бы назвать профилактическим умиротворением.

СМР поднял анкету министерства внутренних дел, держа ее между большим и указательным пальцами, словно какое-то ядовитое насекомое, норовящее вырваться на волю. Затем он разжал пальцы, и бумага упала в мусорную корзину, стоящую рядом с ним.

– Если я поставлю на этом документе хоть одну птичку и отправлю его обратно, мне после этого не дадут покоя, – объяснил он. – А вот если я просто выкину его, случится лишь одно: в течение полугода они мне пришлют другую бумагу.

Конечно, он был совершенно прав. Так продолжалось несколько лет: каждые шесть месяцев компьютер исправно создавал очередную анкету для заполнения.

Этот СМР не очень активно участвовал в собственно клинической работе. Среди врачей это сейчас довольно распространенное (и все более часто встречающееся) явление: достигнув определенного возраста и положения, они чувствуют, что повидали в своей жизни достаточно пациентов, и удаляются «на покой» – на административные должности. Тем не менее этот СМР присутствовал при моих обходах палат в больничном крыле. «Обходы» – название условное: мы сидели с ним рядом за столом, но все разговоры и осмотры проводил я. Пациентов (в основном амбулаторных) вводили по одному.

Поскольку эти обходы проводились после ланча, доктор С. часто ощущал сонливость и склонен был задремать прямо во время осмотра. Однажды он мирно почивал, когда к нам ввели пациента, мнившего себя Иисусом Христом. Религиозные бредовые идеи когда-то были распространены, но теперь из-за упадка религиозной веры бредовые идеи, как правило, связаны с другими объектами.

Молодой человек, считавший себя Христом, был довольно-таки возбудимым, и у него вызывало досаду, что ему никто не верит. Тюремное заключение казалось ему составной частью его мученичества.

– Как вам стало известно, что вы Христос? – спросил я.

– Отец мой, сущий на небеси, поведал мне, – ответствовал он на языке, который нечасто доводится услышать в стенах тюрьмы. Для убедительности от стукнул кулаком по столу. Доктор С. вздрогнул и проснулся.

– А ваша мать? – не отставал я.

– Да она у меня в Саут-Шилдсе живет.

Мне удалось сохранить серьезное выражение лица. И потом, в конце концов, отчего бы Богоматери не жить в Саут-Шилдсе? Господь вполне мог предпочесть этот город какому-нибудь колорадскому Аспену, обитатели которого меньше нуждаются в подобных событиях, – и тем самым проиллюстрировать давний тезис адептов теологии освобождения[9] о том, что «главный выбор принадлежит бедным».