Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра

Он снова сказал мне спасибо за отчет и вообще за мои усилия, направленные на помощь ему. Расставаясь с ним, я был тронут не только его благодарностью, но и тем, что он спокойно, без озлобления принял свою участь и был невозмутим перед лицом строгости закона. Я считал, что он хороший человек, и всегда надеялся, что этот эпизод в его жизни не будет долго влиять на остальную ее часть или на жизнь его дочерей.

Примерно в то же время был другой случай, в котором тоже играло важную роль выписанное лекарство. На сей раз человек был значительно старше, и две его дочери были уже взрослые. Этот алкоголик некогда расстался с женой, и он сам легко признавался, что жену оттолкнуло его пьянство (и следствие пьянства – безответственное отношение к деньгам). Он говорил, что не винит ее, и не искал себе оправданий. Это был еще один нетипичный «кон».

Его преступление тоже оказалось странным и необычным. Он пошел к своему врачу, чтобы пожаловаться на депрессию (никто сегодня не говорит: «Я несчастен» – всякое отклонение от состояния постоянного блаженства считается болезнью). Доктор выписал ему антидепрессанты, как сегодня почти всегда поступают врачи в таких обстоятельствах. Во время консультации пациент заявил, что причина его пьянства – депрессия, хотя гораздо более распространена как раз обратная картина (впрочем, некоторые действительно предаются неумеренным возлияниям из-за подавленного состояния, а не наоборот).

Он принимал таблетки в соответствии с предписаниями врача, но пить не перестал. Через несколько дней после начала приема таблеток, выпив, но еще не будучи пьяным, он шел по улице в жилом квартале, когда услышал раздавшийся из какого-то дома голос своей жены, зовущей на помощь. Как ему показалось, она кричит, что прямо сейчас подвергается нападению и ее нужно спасти. Он посчитал, что действительно все это слышит, поспешил к этому дому и яростно заколошматил в дверь. Не дождавшись немедленного ответа, он ударом кулака разбил одно из фасадных окон (с пренебрежением к собственной безопасности, которое свойственно истинным безумцам), залез внутрь и увидел ошеломленного хозяина дома, пожилого человека. Крики жены о помощи по-прежнему звенели у него в ушах. Обратившись к старику, он потребовал сказать, где его жена и что он с ней вытворяет. Старик, пришедший в замешательство от всех этих событий, мог ответить лишь: «О чем вы говорите?» – и, в свою очередь, потребовал, чтобы нарушитель немедленно покинул его дом. После этого страдающий галлюцинациями незваный гость набросился на хозяина и жестоко избил – в попытке вытрясти информацию о своей жене. (На самом деле никто не верит, что пытки неэффективны.) По счастью, соседи и прохожие услышали подозрительный шум и вмешались, прежде чем старик был серьезно ранен или убит.

Такое поведение было совершенно не свойственно обвиняемому. Да, он был пьяница, но пьяница тихий, и худшие его прегрешения, когда он пребывал в подпитии, состояли в том, что он делал глупые замечания и не выполнял свои обязательства. Последнее он делал постоянно, испытывая терпение своих родных, работодателей и друзей. Однако прежде его никогда не арестовывали – даже за самое мелкое правонарушение. Более того, ему было уже за пятьдесят, а это весьма необычный возраст для того, чтобы встать на преступный путь.

Изучив записи о нем, я смог написать о нем отчет, где отмечал, что столь необычное поведение мог спровоцировать препарат, который он принимал. Было известно, что это лекарство иногда вызывает яркие галлюцинации (зачастую это происходит, когда его принимают с алкоголем), как и произошло в данном случае. Люди, страдающие галлюцинациями, могут со временем научиться распознавать их, но когда те начинаются внезапно, то больной поначалу считает их частью воспринимаемой им реальности – и нередко действует соответствующим образом (как и поступил этот человек). Коллега из больницы, соседствующей с тюрьмой, (куда более почтенный и заслуженный медик, чем я) написал свой отчет, подтверждающий мой.

Результат оказался точно таким же, как в предыдущем случае: обвиняемый получил срок в два раза меньше, чем если бы суд не ознакомился с нашими отчетами.

Но в этом случае (несомненно, проявив определенную непоследовательность) я все-таки решил, что назначенное судом наказание справедливо. Безусловно, отчасти тут сыграла роль мысль о том, что длительное расставание с алкоголем для него весьма необходимо и принесет ему немало пользы (как оно и оказалось впоследствии). И это притом что вообще-то я против идеи о тюрьме как о лечебном учреждении, словно это какая-то клиника для лечения преступных наклонностей как болезни.