Психология веры

Конфуций скептически относился к примитивным верованиям, выражавшимся в почитании различных богов и духов. Он стремился превозмочь дологическое мышление. Поэтому из метафизических понятий он использовал всего два: Верховный владыка (Шань-Ди) и Небо (Тянь). В учении Конфуция только Небо – субстанция метафизическая, да и то, оно представлено не в виде божества, а как регулирующее и контролирующее начало. Вместо распространенных в то время представлений о том, что все варварские владения вокруг Поднебесной (Китая) располагались на одном большом плоском континенте, окруженном со всех сторон мировой пучиной, он говорил о шаровидности Земли. С помощью его учения общество выходило на более высокий уровень познания.

Мораль и нравственность

Найдется ли такое слово, которому можно было бы следовать всю жизнь? Учитель ответил: не таково ли сострадание?

Чего себе не пожелаешь, того не делай и другим.

Конфуций (Изр. 15; 24)

Конфуций считал милосердие наивысшим качеством благородного мужа, определяя его как «любовь к другим людям» и как стремление «не делать другим того, чего себе не желаешь». Любовь к постороннему, способность поставить себя на его место и сочувствовать, сопереживать ему есть непременное условие истинного счастья, свойственного лишь человеку на высших ступенях его нравственного развития. Аналогично и Лао-цзы считал, что милосердие есть величайший дар духовности, так как только оно способно оборвать бесконечную цепочку зла, которую ничто иное прервать не может (155, с. 142). Роль внутренней гармонии человека определяется не только влиянием на него Вселенной, но и его воздействием на нее через закон всеобщей зависимости. В свете влияния моральных норм на состояние Вселенной личные моральные принципы, провозглашенные Конфуцием, перестают восприниматься как прагматичные, преследующие якобы исключительно практические цели. Возможность следовать весьма строгим этическим правилам Конфуций подкреплял историческими идеалами, примерами из жизни давно умерших мудрецов. Тем самым одновременно обосновывалось существование решения, а предложенный образец моральных норм становился понятным и убедительным.

Рассматривая представления Конфуция о морали, важно не упускать из виду, что хотя у него мораль покоится на метафизических основах, в центре его интересов находится человек. В «Книге установлений» дано представление о счастье:

...

Первое проявление счастья – долголетие, второе – богатство, третье – здоровье тела и спокойствие духа, четвертое – любовь к целомудрию, пятое – спокойная кончина, завершающая жизнь.

Отличие принципиальных позиций Конфуция и Лао-цзы по отношению к личности хорошо поясняет следующая притча (155, с. 17).

Некий житель царства Цзин потерял свой лук, но не стал его искать, объясняя это так: «Человек из царства Цзин потерял, человек из царства Цзин нашел – какая разница?!» Конфуций услышал и сказал: «Слова: “из царства Цзин” можно опустить». Услышал этот вариант Лао-цзы и сказал: «Слово “человек” тоже можно опустить».

Конфуций сделал существенный шаг в направлении акцентирования роли личной духовности и индивидуальной морали (в отличие от существовавшей в Китае до него родовой морали). Личное усовершенствование предполагало развитие характера, который успешнее укрепляется не путем наказания, а с помощью воспитания. Он признавал, что в принципе все люди равны, и каждый с помощью воспитания, приложив свои усилия, может стать лучше. Однако чтобы стать добродетельным, человек должен поступать так же, как поступает стрелок из лука: если он промахнется, он ищет причину неудачи не в цели, а в себе.

Важнейшим качеством добродетельного и воспитанного человека Конфуций почитал искренность. (В соответствии с китайскими обычаями, критерием искренности служит традиция, то есть искренность касается не столько самовыражения человека, сколько его отношения к миру.) В этом понимании соблюдение церемониальных формул, верность принятым нормам и есть искренность. Вместе с тем, он многократно отмечал, что искренность, как и человечность, редко сочетается с искусными речами и умильным выражением лица (Изр. 1; 3:144, с. 55).