Психология влечений человека

Мазуркевич утверждает также, что в то время, как простая синтонность ребенка является конечным этапом развития у него стадного стремления, а следовательно, свидетельствует о правильности его развития, то же са­мое явление у взрослого человека свидетельствует уже о неправильности развития. Происходит это потому, что при последующем правильном психическом развитии, по мере активизации эволюционно более высоких психофизиоло­гических механизмов появляются чувства, соответствую­щие более высокому уровню развития (скоординирован­ные с действием механизмов, управляющих логическим, причинно-следственным мышлением), которые подавляют «живость и непосредственность низших чувств, подвер­гая их критике рассудка». Поскольку же в ходе нормаль­ного развития всегда развивается склонность к рефлек­сии, понятно, что по мере психического созревания насту­пает «шизоидизация [29] детской синтонии», ведущая к так называемой вторичной шизоидии. Это можно считать оп­ределенной закономерностью развития в противополож­ность задержке на уровне первичной шизоидии, которая при полном отсутствии синтонности служит выражением патологического развития и создает основу для формиро­вания психопатического характера, подобно тому как не­доразвитие познавательного стремления является часто основой умственного недоразвития. Формулируя эту мысль проще, можно сказать, что отсутствие синтонности у психически зрелого индивида может быть вызвано или путем активного торможения этой реакции, как следст­вия воспитания, или в результате неспособности к такой реакции; это уже явление, относящееся к области пато­логии развития.

Итак, стадное стремление возникает главным образом как эндогенный, детерминируемый изнутри продукт раз­вития, как свидетельство обусловленности деятельности человека переживаниями и психическим состоянием дру­гих людей. Основы этой зависимости наиболее отчетливо видны при клиническом анализе случаев так называемых «бесчувственных», «холодных» психопатов. Что касается правильного развития, то Мазуркевич, подобно Блейлеру и его предшественнику, создателю понятия «инстинкт симпатии» Дюпре, описывает эту зависимость в общих чертах как созвучие и вытекающее из него совместное действие. [30]

2. АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО КОНТАКТА

В главе, посвященной структуре ориентировочных по­требностей (стр. 125), подчеркивалось, что у человека, как существа общественного, существует своеобразная ориентировка в психике других людей. Начало такой ори­ентировки можно, собственно, увидеть в синтонии и во внеинтеллектуальном созвучии, представляющем собой своеобразный эмоциональный контакт с другим челове­ком. В соответствии с этим потребность ориентировки в эмоциональном настрое других людей следует назвать потребностью в «эмоциональном контакте». Приступая к более подробному рассмотрению связанных с этой потреб­ностью вопросов, следует, однако, точнее определить са­мо понятие «эмоциональный контакт», поскольку свести его исключительно к синтонии невозможно.

Эмоциональный контакт, несомненно, связан с синтонностью, поскольку он становится возможным только тог­да, когда индивид способен к эмоциональному «созву­чию» с состоянием других людей. Однако речь здесь идет не только о синтонности данного индивида, способного к эмоциональному контакту. Говоря об эмоциональном кон­такте, мы предполагаем существование двустороннего контакта, в котором индивид чувствует, что является предметом заинтересованности, что другие «созвучны» с его собственными чувствами. Без соответствующего на­строя людей, окружающих ребенка, не может возникнуть эмоционального контакта. Может случиться, что дети, по­тенциально способные к установлению эмоционального контакта, но лишенные в ранний период развития воз­можности такого контакта (вследствие нейтральности или даже эмоциональной неприязни окружающих), те­ряют способность к этому контакту в будущем. Можно допустить, что их синтонность подверглась по какой-ли­бо причине торможению.

Выдвигая фактор эмоционального контакта на первый план, мы в то же время предполагаем, что само присут­ствие разных людей около ребенка еще не закрепляет этого контакта, скорее наоборот, учитывая небольшую «познавательную емкость» ребенка, который не способен к запоминанию, а следовательно, и к распознаванию слишком большого числа людей, факт присутствия во­круг него множества разных людей влечет за собой явле­ние прямо противоположное: чувство потерянности и оди­ночества, с которым связан страх. Страх этот ведет к не­гативной реакции на людей или в лучшем случае гасит позитивную реакцию, если даже она начала развивать­ся. О правильности этого предположения говорит обшир­ный фактический материал, собранный разными исследо­вателями за последние 20 лет.