Психология войны в XX веке - исторический опыт России

Локальные войны России в XX в. также были достаточно разнообразны. За исключением Афганской войны, это были войны между регулярными войсками как с нашей стороны, так и со стороны противника. В некоторых из них психологическая мотивация для российских участников оказывалась крайне низкой и неопределенной (например, в русско-японской войне). В других ложной и идеологически надуманной (в "зимней" войне - ответ на "финскую провокацию", а также "помощь финскому пролетариату"; в Афганской войне выполнение "интернационального долга"). Не случайно, все эти локальные войны оказались для России весьма неудачными, приведя либо к прямому поражению, либо к "пирровой победе" - ценой непомерных жертв. Хотя к пониманию того, что "армией можно успешно управлять лишь тогда, когда она знает политические мотивы войны", еще в начале века пришли многие русские офицеры - участники русско-японской войны, в результате осмысления ее неудачного опыта{107}. Известно, как нечеткость официальной мотивации этой войны и ее непопулярность в обществе негативно сказалась и на ходе боевых действий, и на моральном духе войск, и на ее итогах.

Мотивационный аспект войны, безусловно, влиял на большинство других психологических параметров, преломляясь и в психологии боя, когда солдаты не всегда понимали, за что, собственно, они идут умирать; и в психологии "выхода из войны", когда к посттравматическому синдрому примешивался и нравственно-психологический надлом, "кризис ценностей", который, например, был характерен (вне России) для многих участников Первой мировой войны (так называемое "потерянное поколение").

Проблема мотивации войны тесно связана с другой - формирования представлений о ней в сознании как ее участников, так и общества в целом. Обе характеристики не остаются постоянными, они могут меняться как после окончания войны, так и даже в ее процессе. Особенно тяжелые психологические последствия для участников войны имеет смена социальных ее оценок с позитивных на негативные, что наиболее ярко проявилось в ходе и после окончания войны в Афганистане, а также внутреннего конфликта в Чечне.

"Сегодня ни один военнослужащий в Чечне не знает, как к нему будут относиться после войны, - отмечал в апреле 1995 г. военный психиатр С. В. Литвинцев. - Как к мародеру, убийце? Реакцию на такое отношение, судя по "афганцам", предугадать несложно. Недаром же появились такие понятия, как "вьетнамский" и "афганский" синдромы"{108}.

Политические игры "властей предержащих", как принимающих безответственные решения, так и использующих интерпретацию исторических событий в своих конъюнктурных интересах, оборачиваются для сотен тысяч людей жизненной трагедией и психологической драмой. В результате официальная мотивация войны весьма тесно, хотя и крайне противоречиво, взаимодействует с таким процессом, относящимся к сфере массовой психологии, как формирование образа войны в общественном сознании.

Образ войны как феномен общественного сознания

Одним из важнейших элементов военной психологии является образ войны, то есть комплекс представлений о ней. Он включает в себя как интеллектуальные, так и эмоциональные компоненты. Интеллектуальные - это попытки рационально, логически осмыслить явление. Эмоциональные представляют собой совокупность чувств, эмоциональных отношений к данной войне.

Субъект восприятия, формирования этого образа может быть весьма дифференцированным: это и массовое общественное сознание, это и высшее политическое, а также военное руководство, и наконец, это армейская масса, включающая низшее и среднее командное звено. Можно и более детально дифференцировать эти субъекты, однако именно для обозначенных категорий существуют свои специфические закономерности формирования образа войны, хотя, разумеется, эти субъекты не отделены друг от друга непроходимыми барьерами, и потому существуют еще более обобщенные, даже универсальные психологические механизмы, характерные для всех. Естественно, чем ближе субъект к высшим звеньям управления, то есть к точкам пересечения информационных потоков и структурам, принимающим решение, тем выше доля интеллектуальных, рациональных компонентов как в формировании образа войны, так и в его структуре. Соответственно, массовое общественное сознание ориентируется прежде всего на эмоциональные компоненты, во многом определяемые так называемой "психологией толпы", а также формируемые под воздействием пропаганды.

Каково содержание категории "образ войны"?

Образ войны в широком смысле включает в себя и собственный образ, и образ врага. Здесь же и представления о ее характере и масштабах, и о соотношении сил, и, безусловно, о перспективах, которые, как правило, видятся благоприятными для себя и неблагоприятными для противника (в противном случае, если не надеяться на победу, то войну бессмысленно и начинать). Но на то же рассчитывает и противник!..

Образ войны никогда не бывает статичным. Более того, его можно весьма четко подразделить на три типа:

1) прогностический;

2) синхронный;

3) ретроспективный.