Психология воли

Обстоятельное обоснование связи воли с сознанием дал С. Л. Рубинштейн [1946]. Во-первых, он поставил вопрос о необходимости установления осознанной связи между потребностью и предметом ее удовлетворения для возникновения волевого действия. «Лишь тогда, когда осознан предмет, на который направляется влечение, и объективное выражение потребности становится осознанным и предметным желанием, человек начинает понимать, чего он хочет, и может на новой осознанной основе организовать свое действие. Существенной предпосылкой возникновения волевого действия является, таким образом, переход к предметным формам сознания» [там же, с. 588]. Во-вторых, С. Л. Рубинштейн поставил вопрос о том, что в волевом действии должна осознаваться не только цель, но и последствия достижения этой цели, и если возникает конфликт между достижением цели и вытекающими из этого последствиями, то такое волевое действие становится более специфическим. Все это вместе взятое приводит к сознательной целесообразности волевых действий, к подчинению непроизвольной импульсивности сознательному регулированию, к приобретению человеком свободы по отношению к данной ситуации, сложившимся обстоятельствам. При этом С. Л. Рубинштейн писал, что «свобода волевого акта, выражающаяся в его независимости от импульсов непосредственной ситуации, не означает, что поведение человека не детерминировано его непосредственным окружением, что оно вообще не детерминировано. Волевые действия не менее детерминированы и закономерны, чем непроизвольные – импульсивные, инстинктивные, рефлекторные – движения, но только закономерность и детерминированность их иная. Из непосредственной она становится опосредованной. Волевое действие опосредуется через сознание личности» [там же, с. 590].

Функция воли, отмечал В. И. Селиванов, состоит в сознательном регулировании человеком деятельности и поведения. Этот автор писал: «Воля – это сознательное регулирование человеком своего поведения и деятельности, выраженное в умении преодолевать внутренние и внешние препятствия при совершении целенаправленных действий и поступков» [1986, с. 112]. П. А. Рудик [1967] также определял волю как сознательное преднамеренное регулирование.

Близко к этому пониманию воли и определение, которое дал К. Н. Корнилов [1957]: воля представляет собой сознательную устремленность человека на выполнение тех или иных действий. Без участия мышления, писал Корнилов, волевое действие было бы лишено сознательности, т. е. перестало бы быть волевым. Воля (целеустремленность) должна быть подчинена сознанию человека.

Приоритет сознательному управлению в понимании сущности воли отдан и Б. Н. Смирновым [1984] в учебнике для техникумов физической культуры, где воля определяется как активная сторона сознания человека, которая, в единстве с разумом и чувствами, регулирует поведение и деятельность человека в затрудненных условиях.

Имеется и другой взгляд на соотношение осознанности и воли. Е. О. Смирнова [1990], рассматривая произвольность и волю как самостоятельные психологические феномены, полагала, что развитие произвольности у детей определяется уровнем осознания своего поведения, а развитие воли – содержанием мотивов, побуждающих активность ребенка, и устойчивостью их иерархии. При таком понимании воля и произвольная регуляция, утверждала Е. О. Смирнова, имеют разное содержание и не совпадают по своим проявлениям. Мотивы ребенка, будучи достаточно устойчивыми и определенными, могут им не осознаваться и не регулироваться. Приведя пример Д. Б. Эльконина, писавшего: «Раз сказав “хочу” или “не хочу”, ребенок продолжает настаивать на них, несмотря на предложение более привлекательного предмета» [1965, с. 258], Е. О. Смирнова без всяких на то оснований считала, что эти действия ребенка не являются произвольными, поскольку здесь ребенок не контролирует себя, ведет себя непосредственно и не осознает своих действий. Но если он их не осознает, то почему же он требует?

Если относительно регуляции мотивов с автором можно согласиться, то с позицией осознания мотивов согласиться трудно. Раз мотивы осознаются, то осознанность связана не только с произвольностью, но и с волей (хотя, с моей точки зрения и с точки зрения многих авторов, произвольность и воля – одно и то же и их разведение ошибочно).

Соотношение воли и сознания. В ряде работ вопрос о сознательном и преднамеренном характере произвольных действий перерос в более широкий вопрос о соотношении воли и сознания. Так, В. И. Селиванов [1986] отмечал, что неправильно считать сознание свойством воли. Воля «не стоит над личностью» в роли некой внешней по отношению к мотивации силы, а является, как и все сознание, атрибутом личности, реальным и необходимым психическим звеном в единой цепи детерминации. В. И. Селиванов отмечал, что понятие «воля» более узко, нежели понятие «сознание», следовательно, не сознание является свойством воли, а воля является свойством (функцией) сознания.