Психология зла

Население перестанет смотреть сериал – оно героя любит и желает смотреть на него вновь и вновь. Любовь привлекает повторением. Если вам снова хочется того же самого, значит вы любите.

б) жадность

Любовь не такая уже безусловно добрая сила, как может показаться.

Жадный раскладывает свои деньги и пересчитывает их по нескольку раз, хотя прекрасно знает сумму – ему хочется повторять этот процесс вновь и вновь, потому что он ВЛЮБЛЕН в свои деньги. Стоит взглянуть с этой точки зрения и все поступки жадного человека станут понятными и естественными.

Жадный не просто обладает имуществом, он его любит, он вкладывает в него душу, он пересыпает монеты на руках и любуется ими, ему доставляет наслаждение вновь и вновь перечитывать колонки цифр, обозначающих его богатство. Любовние накопленным – один из самых явных симптомов жадности.

Жадный не делится тем, что он имеет, и обделенным это кажется несправедливым. Но, с точки зрения жадного человека, несправедливо и неправильно будет отдать в безразличные руки то, что любишь.

Жадный не только имеет некоторую сумму денег (некоторое имущество), он прикладывает все усилия, чтобы сделать эту сумму большей. Хотя пользоваться деньгами он все равно не будет. Любая идея стремится превратиться в фанатоид, а в тяжелых случаях жадности в фанатоид превращается идея накопления.

Характернейшая особенность фанатоида в том, что он ограничивает личность. С некоторого момента жадный начинает ограничичивать себя в жизненных благах ради того, чтобы лучше накоплять. Если это случилось – болезнь жадности перешла в «злокачественную» форму.

в) любовь к катастрофам

Пример 51. Приятность жары

В последний год были побиты все температурные рекорды. Если раньше в разгар лета жара никогда не поднималась выше тридцати пяти, то теперь достигла сорока двух. Жара была невыносима. Порой казалось, что вот-то упадешь в обморок. Но каждое утро с жадностью вглядываешься в шкалу термометра и радуешься – именно радуешься – что сегодная на пол градуса теплее. "Какой ужас, сегодня тридцать девять", – говоришь. Но ты рад тому, что сегодня жарче чем вчера, хотя знаешь, что будешь мучиться весь день. И знакомые твои тоже рады.

Они встречают тебя на улице и сообщают: "Какой ужас, сегодня почти сорок!" А на завтра ты спешишь к термометру и огорчаешься, если температура упала.

То же самое зимой – хочется, чтобы снегом замело посильнее, этажа до второго. И в каждый сильный снегопад ждешь и надеешься, что он окажется самым сильным, катастрофически сильным. Приятен очень сильный ливень. Помню, однажды дождь был такой, что потоком воды перевернуло легковую машину. Я шел в этом же потоке по колено. Это было отлично. Приятна сильная гроза. Приятен ураган.

Когда на девятнадцатое августа пообещали конец света, никто не верил, но все были рады. Приятна буря на море. Однажды была такая качка, что наш прогулочный катер не мог пристать к берегу. Непосредственной опасности не было, но всех, и меня в том числе, ужасно рвало. Это было одно из худших возможных ощущений. Но я смотрел на каждую волну и радовался, если она была самой большой. И остальные тоже радостно орали или визжали при виде очередного девятого вала.

Во всех нас живет любовь к катастрофам. Ярче всего она проявляется в детстве, – приятно бегать под дождем, даже если мама отшлепает, и вообще здорово если в кухне прорвало воду – а потом она погружается в глубину души и закрывается слоями морали или необходимости. Но даже дворники способны радоваться глубокому снегу, который им же придется и убирать. Новые впечатления рождают в нас новые идеи – поэтому мы любим новые впечатления. Чем сильнее впечатление, тем глубже оно нас затрагивает, и тем больше новых идей зарождает.

Поэтому катастрофы приятны. Приятнее те, которые можно наблюдать со стороны, но приятны и личные катастрофы. Может быть, было бы гораздо меньше садистов, наркоманов, политических авантюристов или грабителей банков, если бы в человеке не жила любовь к катастрофам – даже к своим личным катастрофам.

Конечно, эта любовь имеет определенные пределы, такие, как страх или сострадание. Если узнаешь, что заражен опасной болезнью, то совсем не хочется, чтобы болезнь была еще опаснее. Но если той же болезнью заражается твой (более-менее безразличный тебе) сосед, морали часто приходится бороться с довольно иррациональным желанием зла ближнему. Кстати, интересен феномен слухов – слухи распространяются плохие и только плохие. При передаче они усиливаются.

Каждый рассказчик ХОЧЕТ, чтобы катастрофа оказалась хоть чуточку больше.

Хорошие слухи на самом деле – просто народные верования. Передаются они несравненно реже обычных слухов.