Психологос

Но мудрость женщины состоит в том, что когда муж вернется домой, она обязательно ему расскажет, что без него у нее тут все сломалось, что без него все было ужасно и что он ее спаситель. Мужчине это очень приятно, но мы все знаем цену таких слов: умная женщина запросто справится с любыми трудностями без мужчины.

Женская слабость – это игра, которая разыгрывается для мужчины. Ему приятно чувствовать, что он умный, сильный, толковый, замечательный, и мудрая женщина мужчине всегда подыграет, будто она слабая и беспомощная, чтобы он ощутил свою мощь и силу.

Мужчина при сходе с лестницы подает руку женщине, та выпархивает, на его руку опираясь. Довольны они оба! Что же, она без его помощи не могла сойти со ступенек? Могла, но мужчине приятно проявить заботу.

Женщине в свою очередь приятно побыть маленькой и хрупкой, почувствовать, что о ней заботятся, за ней ухаживают, ей нравится, когда к ней проявляют внимание и за нее все делают. Женская слабость выгодна обеим сторонам, и обе они поддерживают этот миф к обоюдной радости. Однако у женской слабости есть и негативная сторона, когда женщина заигрывается, переходит всерьез в позицию несчастной жертвы и начинает игру «Внутренний саботажник».

«Внутренний саботажник», или Как вернуться к «Сказано – сделано»

Если ребенок приучен слушаться родителей, привык делать то, что они сказали, он управляем родителями. Когда человек переносит родительский голос внутрь себя, он получает возможность управлять собой.

Воля – это внутренний, интериоризированный голос родителей, которые говорят, что нужно сделать. Когда дети в ответ на требования родителей переживают, это своевольство. Но из этого вырастает не самостоятельность, а неспособность выполнять то, что человек наметил и требует сам от себя.

С точки зрения синтон-подхода, игра «Внутренний саботажник» рождается в детстве, как и многие другие манипулятивные игры. Дети в процессе подобных игр обучаются протестам и обидам, усталости и слезам. Три типовые роли – Дурик, Жертва и Буянка.

«От меня требуют, на меня шумят, а я сделаю тупое лицо и откажусь что-либо понимать вообще. И что вы тогда со мной сделаете?» – ребенок разыгрывает Дурика.

«Сказали мне тихо – я не услышал. На меня повысили голос – я в ответ крикнул возмущенно. Ударят – устрою истерику», – это тактика устрашения родителей, так действует Буянка.

«Меня попросили – я не сделала. Меня упрекнули – я опустила плечи и горестно расплакалась». Девочка всем видом показывает: «Вы знаете, теперь я никак не могу, у меня не получается, и желание исчезло; и если вы так со мной разговариваете, у меня даже всякая охота пропадает». Это тактика несчастной Жертвы. Вопрос: кто убивает это желание? Не мама, не папа, а ребенок. Но скоро родители понимают: к этой девочке нужен особый подход. Потому что, когда вы ей грубо что-то сказали, она расстроилась, заплакала, у нее все перестало получаться, и она никак не справится с задачкой. Вы сами в этом виноваты, потому что повысили на нее голос.

Открытым протестам, разыгрывая Буянку, обучаются чаще энергичные мальчики, слезам и беспомощности (несчастная Жертва) обучаются в первую очередь тихие девочки. Почему? Потому что папы к девочкам снисходительны, а с мамой можно надавить на жалость. Впрочем, творческие дети пробуют всё: начали с Жертвы, если родители настаивают – включают Дурика, если и тогда не отстали – устраивают Буянку. Рядом с любящими родителями и побуянить в радость!

С этим детским поведением знакомы большинство родителей, но интересно, во что это превращается позже? Как только девочка понимает, что исполнение роли Жертвы работает, эта игра проводится все чаще и в итоге становится привычкой, а потом и чертой характера. Если девочке нравится, что и как говорят родители, она делает то, что сказано, а если не нравится, она включает «внутреннего саботажника», после чего никакими средствами результата от нее не добьешься. И родители скоро учатся: хочешь добиться от дочки результата – не дави, не торопи. Скажи и подожди, пока она сама решит, что делать стоит, а что нет. Ведь у нее такой характер, что командовать ею нельзя!