Психомагия. Воображение как основа жизни

Они были живые, живые и невероятно задиристые! Они были худшими врагами мира и проводили дни, непрерывно переругиваясь и обмениваясь оскорблениями. Например, Пабло Де Рока опубликовал открытое письмо к Висенте Уидобро, в котором писал: «Мне уже начинает надоедать вся эта история, мой маленький Висентито. Но я не из породы трусов, готовых побить курицу, раскудахтавшуюся о том, что снесла яйцо в Европе». А знаешь, что говорил Неруда? «Пабло Неруда – никакой не коммунист, он нерудист, последний из нерудистов, а может, и единственный…».

Эти люди рисковали, они не боялись жить страстями. Что касается нас, то нас «шатало», мы принимали то одну, то другую сторону. Мы жили с утра до ночи погруженными в поэзию, поэзия действительно была смыслом нашей жизни. Мы воспринимали эту пятерку как алхимическую мандалу: Неруда был водой, Парра – воздухом, Де Рока – огнем, Габриэла Мистраль – землей, а Уидобро – квинтэссенцией. Но мы хотели пойти дальше наших предшественников, которые, к слову, предвосхитили наши поиски.

Каким образом?

Они перешли от слов к действиям. Уидобро говорил: «О поэты! Зачем вы воспеваете розу? Заставьте ее расцвести в поэме!» Неруда совратил крестьянку, пообещав ей чудесный подарок, а затем предъявил ей лимон размером с тыкву. Они вышли за рамки литературы и привнесли в повседневную жизнь свои бунтарские и эстетские замашки.

И вы с друзьями решили пойти по их стопам, но дальше них?

Мне повезло, я был ровесником знаменитого поэта Энрике Лина, уже покойного. Как-то в книге об итальянском футуризме мы с ним встретили прекрасную фразу Маринетти: «Поэзия – это поступок». С тех пор мы решили меньше писать и больше действовать. Поэтически, естественно. Года три или четыре мы посвящали себя поэтическим актам, и все наши мысли были только об этом.

И в чем же заключались ваши акты?

Однажды мы с Лином решили идти прямо. Просто идти прямо, никуда не сворачивая. Мы пошли по проспекту и уперлись в дерево. Вместо того чтобы его обойти, мы на него залезли, потом спустились – и все это, не прерывая беседы. Если нам на пути встречалась машина, мы забирались на нее и проходили по ее крыше. Если перед нами вставал дом, мы звонили в дверь, заходили внутрь и выбирались с другой стороны, иной раз через окно. Главное было идти все время прямо, не обращая никакого внимания на препятствия, словно бы их и не существовало.

Должно быть, это вызвало массу сложностей?

Вовсе нет. С чего бы? Ты забываешь, что я тебе сказал раньше, – Чили была поэтической страной. Помню, мы позвонили в дверь и объяснили хозяйке, что мы поэты в разгаре творческого процесса, и нам необходимо пройти прямиком через ее дом. Она, не моргнув и глазом, вывела нас через заднюю дверь. Это путешествие через город по прямой и преодоление самых разных препятствий стало для нас великолепным опытом. Мало-помалу мы доросли до более серьезных поступков. Я учился на психологическом факультете. Однажды я почувствовал, что сыт учебой по горло и решил выразить это действием. Я вышел из класса и спокойно помочился перед дверью в приемную ректора. Конечно, я рисковал, меня могли выгнать из университета с волчьим билетом. Но по чудесному стечению обстоятельств никто меня на месте преступления не поймал. Совершив задуманное, я почувствовал невероятное облегчение – во всех смыслах этого слова. В другой раз мы набили монетами дырявый чемодан и пробежались с ним по городу, оборачиваясь, мы видели, как наклоняются и приседают за монетами прохожие. Это было потрясающе – целая улица склоненных, сложенных, изогнутых тел! Потом мы решили создать наш собственный воображаемый город, пусть бы он существовал наряду с реальным. Мы отправились к известному городскому монументу и провели торжественную церемонию инаугурации в полном согласии с нашей выдумкой. В Национальной библиотеке расположилось наше воображаемое интеллектуальное кафе. Пожалуй, это можно назвать зародышем «Мистического кабаре». Самое главное было назвать вещи или явления – нам казалось, что, дав им другие имена, мы изменяем и их суть.

Устраивали мы и совершенно безобидные акции, например, контролеру в автобусе всовывали в руку красивую ракушку вместо билета. Бедолага бывал так ошеломлен, что даже не возражал.

Вам в ту пору едва исполнилось двадцать лет. Как к вашим выходкам относилась ваша семья?