Психомагия. Воображение как основа жизни

Вы рассказали об атмосфере и о, без сомнения, очень важных приготовлениях. Но мне хотелось бы знать, как проходила сама операция… Как «помощник» вы должны быть ценным свидетелем.

Не знаю, так ли это, потому что я, как и все, находился под воздействием магической атмосферы. В комнате, освещаемой только одной свечой, Пачита просила пациента лечь на койку (она говорила, что электрический свет может повредить внутренние органы). Затем она показывала ту часть тела, которую собиралась «оперировать», обкладывала ее ватой и выливала сверху литр спирта. Запах немедленно распространялся по комнате, создавая атмосферу операционной. Пачите всегда помогали два человека (часто одним из них был я) и полдюжины последователей, всем нам запрещалось скрещивать ноги, руки или пальцы, чтобы не препятствовать свободной циркуляции энергии. Стоя рядом с Пачитой, я видел, как она почти полностью опускает палец в глаз слепого или как «меняет» сердце пациента, которому, казалось, отворяла руками грудь, оттуда лилась кровь… Пачита заставляла меня положить руку в рану, я щупал трепещущее мясо и вытаскивал перепачканные кровью пальцы. Из стоящей рядом с ней стеклянной банки Пачита доставала неизвестно откуда взявшееся сердце, которое она собиралась «имплантировать» в тело больного с помощью магии. Она клала это сердце больному на грудь, и оно внезапно исчезало, словно бы тело пациента его впитало. Я наблюдал это «всасывание» во время каждой «имплантации»: например, Пачита брала кусок кишки, клала его на «оперируемого», и в тот же момент орган исчезал в его внутренностях. Я видел, как она открыла голову и засунула туда руки. Можно было почувствовать запах испорченных костей, услышать звуки переливающейся жидкости… Операция представляла собой довольно жестокий спектакль, но в то же время сама Пачита была необычайно доброй.

А какая роль отводилась присутствующим адептам?

Они очень ей помогали. Иногда казалось, что в операции что-то пошло не так, тогда Пачита и сам больной просили активной помощи всех присутствующих.

Можете привести пример?

Я помню операции, во время которых Брат внезапно восклицал через Пачиту: «Мальчику холодно, быстро, нагрейте воздух, или мы его потеряем.» Мы все тут же начинали истерично бегать в поисках электрического радиатора. Но однажды, включив его в розетку, мы поняли, что в доме отключено электричество! «Сделайте что нибудь, или мальчик умрет!» – кричал Брат, в то время как больной, на пороге сердечного приступа, глядя на свой открытый живот и выпущенные наружу внутренности, стонал, холодея от ужаса: «Братья, умоляю, помогите мне!» Встревоженные, забыв о себе, мы все наклонялись к нему и начинали дуть изо всех сил, безнадежно пытаясь согреть его нашим дыханием. «Очень хорошо, дорогие дети, – вдруг говорил голос Брата, – температура повышается, опасность прошла, я могу продолжать».

И что, никто от этих манипуляций не умер?

Нет. Насколько я знаю, после лечения Пачиты все остались живы, несмотря на то что многие находились в критическом состоянии. Тогда это казалось неотъемлемой частью процесса.

Сильно ли страдали оперируемые?

Я бы сказал, что да. Операция могла быть довольно болезненной. Когда Пачита умерла, дар перешел к ее сыну Энрике, который начал проводить операции, как и его мать. Я присутствовал на одной из них и заметил, что Брат разговаривал с большей нежностью, а нож уже не причинял вреда. Я сказал об этом одному из помощников, и тот ответил: «Брат прогрессирует от воплощения к воплощению. Наконец он научился не мучить пациентов».

Вы говорите, что Пачита общалась с пациентами с большой нежностью, но для операций использовала большой кухонный нож. Вы и сами пользовались ее услугами, не так ли?

Да, у меня болела печень, и мне было интересно испытать на себе, как проводятся операции. Пачита сказала мне, что у меня в печени опухоль, и согласилась вылечить меня. Я согласился, сказав себе, что это меня не убьет. До меня Пачита прооперировала множество людей, и если бы с кем-нибудь из них случились неприятности, Пачита давно находилась бы в тюрьме.

Вы не боялись страданий, боли?

Нет, для меня это был театр. Я сознательно пошел на операцию, потому что хотел посмотреть, что со мной будет. И я это сделал. Но когда уже лежал в койке перед Пачитой, державшей в руках большой нож, а вокруг молились помощники, мне стало страшно. Я хотел бы уйти, но уже было поздно. Я увидел, что она разрезает меня ножницами…