Психопат

– Тоже мне вопрос! С кого начать? Ладно... Ричи Варга, Джуси Вакарини, Сол Иммордино, Эмилио Зучетти, Жюль Коллесано, Фил Джиовинаццо... – Тоцци загибал палец за пальцем. – Черт возьми, меня ненавидят все.

– Не говори об этом с такой гордостью.

Иверс сложил руки на груди. В солнечном свете засверкал камень на йельском студенческом перстне.

Гиббонс оперся подбородком на руки и мысленно перебрал всех из приведенного краткого перечня. Каждый из этих людей имел основания желать Тоцци смерти. Ему тоже.

– Мистер Иверс? – послышался из коридора женский голос.

Иверс посторонился, вошла щегольски одетая негритянка – в очках, синем костюме, жемчужно-серой шелковой блузке, с черной кожаной сумочкой через плечо. На взгляд Гиббонса, не моложе тридцати трех лет и не старше сорока пяти, симпатичная, похожая на администраторшу. Волосы ее были зачесаны назад и подстрижены на уровне шеи, их пышность сдерживал черепаховый обруч. Очки модные, но не чрезмерно, линзы крепились на широкой, закрывающей брови поперечине. Гиббон-су стало любопытно, почему в субботу она одета по-деловому.

– Мадлен Каммингс, – представилась она и протянула руку Иверсу. – Мне сказали, что я найду вас здесь.

Иверс обменялся с ней рукопожатием.

– Я не ждал вас до понедельника. Добро пожаловать в Нью-Йорк, агент Каммингс.

Гиббонс приподнял брови:

– АгентКаммингс?

– Я предпочитаю обращение докторКаммингс, сэр.

Иверс кивнул:

– Хорошо.

И неожиданно улыбнулся. Когда его поправляли подчиненные, он обычно относился к этому пренебрежительно.

– Я приехала вчера вечером, – сказала негритянка. – И решила не терять выходные, а ознакомиться со своим новым заданием.

Иверс опять кивнул и улыбнулся, гордясь новой ученицей в классе. Гиббонсу казалось, она вот-вот достанет из сумочки яблоко и положит ему на стол.

– Вы, должно быть, агент Тоцци, – обратилась Каммингс к Майклу. И перевела взгляд с его лица на босую ступню. – Я с сожалением узнала о том, что вы ранены.

Однако сожаления в ее голосе не слышалось. Иверс жестом представил ей остальных:

– Доктор Каммингс, это агент Катберт Гиббонс и Лоррейн Бернстейн.

Услышав свое имя, Гиббонс невольно стиснул челюсти. Он терпеть его не мог и не любил объяснять почему. Предпочитал, чтобы его называли просто Гиббонс, но решил не объявлять это доктору Каммингс. Видеться с ней, слава Богу, он будет редко, потому что на службе почти ни с кем не общается, кроме коллег из отдела по борьбе с организованной преступностью.

Каммингс обменялась с ним рукопожатием, потом протянула руку Лоррейн:

– Можно поинтересоваться, мисс Бернстейн, что привело вас сюда?

Ту ошарашила бесцеремонность вопроса.

– Пожалуйста... я жена Гиббонса и двоюродная сестра Майкла.

– Понятно. – Доктор Каммингс тут же повернулась к Иверсу, забыв о муже с женой.

– Кстати, – добавила Лоррейн, – я профессорБернстейн.

Доктор Каммингс резко обернулась. Утвердительно кивнула и выдавила улыбочку.

– Доктор Каммингс – сотрудница нашего отдела поведенческих наук в Квантико, – объяснил Иверс. – Некоторое время она поработает с нами.

– И подвергнет анализу Тоцци? – спросил Гиббонс, оскалясь в улыбке. – Я давно твержу, что ему пора проверить головку.

Тоцци бросил на него свирепый взгляд:

– Я никогда этого не слышал.

– Ты никогда никого не слушаешь.

– Собственно говоря, джентльмены, – сказала Каммингс, – моя специальность – психология отклонений типа маниакальной вспыльчивости.

Гиббонс издал смешок:

– Похоже на оценку последней выходки моего напарника.

Лоррейн бросила на него яростный взгляд. Это означало, что надо вести себя сдержаннее. Она не могла донимать Тоцци при посторонних и, видимо, решила приняться за мужа, так как с ним могла управляться без слов, одними взглядами и жестами. Это искусство развивается у жен само собой. Еще несколько лет – и она будет поедом есть Катберта уже без слов и без жестов, с помощью одной телепатии. Жаль, что Гиббонс любит ее так сильно. Любовь иногда может стать тяжким бременем.

– Доктор Каммингс приехала сюда по программе внутреннего обмена, организованной Бюро, – объявил Иверс. – Агенты, работающие в лабораториях или в кабинетах, будут набираться оперативного опыта, чтобы лучше понимать деятельность системы в целом. Доктор Каммингс на полтора месяца станет оперативником, почувствует себя, так сказать, на передовой.

Иверс и Каммингс закивали и заулыбались, очевидно, довольные друг другом. Гиббонс кивнул, но без улыбки. Еще одна нелепая программа, изобретенная вашингтонским начальством. Отправить кабинетных работников на передовую, чтобы им было о чем трепаться на вечеринках в Джорджтауне[2]. Вопиющая нелепость.

– Я хотел прикрепить доктора Каммингс к Робертсону и Келсо, – сообщил Иверс, – но поскольку Тоцци пробудет в отпуске по состоянию здоровья не меньше месяца, она, видимо, станет твоим партнером, Берт.

Лицо Гиббонса вытянулось.

– Что?

– Да. – Иверс кивнул, утверждая свое решение. – С точки зрения расстановки людей в этом есть смысл. Когда Тоцци будет готов приступить к исполнению служебных обязанностей, пребывание доктора Каммингс здесь подойдет к концу.