Психопат-тест

В гётеборгском аэропорту я взял напрокат машину. Этот запах – запах только что вымытого перед сдачей внаем автомобиля – всегда вызывает у меня воспоминания о былых расследованиях и приключениях. Мне вспомнились недели, которые я провел за выслеживанием конспиролога Дэвида Икке, выдвинувшего теорию, согласно которой тайными правителями мира являются гигантские ящерицы-вампиры-педофилы, приносящие в жертву детей и способные принимать человеческий облик. История была просто потрясающая. И она начиналась точно так же, как и нынешняя – с запаха только что вымытого и взятого в прокат автомобиля.

Пользуясь устройством спутниковой навигации, я проехал мимо парка аттракционов Лисеберг, мимо стадиона, на котором следующим вечером должна была петь Мадонна, и поехал дальше – по направлению к деловому району города. Я почему-то полагал, что офис Петера Нордлунда должен находиться где-то там, но навигатор потребовал резко повернуть налево, и в результате я очутился на тенистой улице, в конце которой находилось гигантское здание белого цвета.

Там, по мнению навигатора, был конечный пункт моего назначения.

Я подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. На звонок вышла женщина в спортивных брюках.

– Это офис Петера Нордлунда? – спросил я.

– Он здесь живет, – ответила она.

– О, извините, а он сейчас дома?

– Сегодня работает с пациентами, – сказала женщина. Она говорила с сильным американским акцентом.

– Он врач? – спросил я.

– Психиатр.

Мы еще немного постояли на пороге и поговорили. Женщина сказала, что зовут ее Лили и что она жена Петера. Они с детства дружили (Петер учился в школе в Америке) и думали поселиться в ее родном штате, в Калифорнии, но тут умер дядя Петера, от которого Петер унаследовал этот большой дом, и они просто не могли устоять перед таким соблазном.

Нордлунд, по словам Лили, был не только переводчиком, но и очень успешным психиатром. (Позже я заглянул на его страницу в Интернете, где говорилось, что он работает с шизофрениками, людьми, страдающими различными формами психозов и навязчивых состояний, а кроме того, известен как человек, занимающийся «белковой фармакологией». Также Петер выступал в качестве советника некой «международной компании по инвестициям» и «кембриджской биотехнологической компании», специализировавшейся на «обнаружении и использовании в терапии лечебных пептидов».) Лили добавила, что работает он в клинике, расположенной в двух часах езды от Гётеборга, и ехать туда мне нет никакого смысла. Меня все равно не пропустят без соответствующих документов.

– Даже меня к нему не пускают, когда он работает с пациентами, – сказала она. – У него очень напряженная работа.

– В каком смысле – напряженная?

– Я ничего толком не знаю. Петер вернется через несколько дней. Если вы останетесь в Гётеборге, попытайтесь с ним встретиться еще раз. – После короткой паузы Лили спросила: – А зачем вы приехали? Зачем вам нужен мой муж?

– Он перевел очень интересную книгу, – ответил я, – под названием «Бытие или Ничто». Меня она настолько восхитила, что я решил с ним встретиться и выяснить, для кого он делал перевод и почему.

– О! – воскликнула Лили. Она явно была очень удивлена.

– Вам известно что-нибудь о «Бытии или Ничто»? – спросил я.

– Да, – ответила женщина. Потом, после паузы, добавила: – Я… Да, знаю, о какой книге вы говорите… Он иногда переводит. Для разных компаний. И это была… – Она почему-то вдруг замолчала, а потом сказала: – Мы не лезем в дела друг друга. Честно вам признаюсь, меня особенно не интересует, чем он там занимается! Мне известно, правда, что Петер работает с чем-то молекулярным, но толком ничего не знаю. Иногда он говорит: «Я только что перевел такую-то книгу для такой-то компании», и, если она на шведском, которого я не понимаю, или посвящена темам, в которых я ничего не смыслю, то я вообще стараюсь не лезть не в свое дело.

– В любом случае мне было приятно с вами побеседовать, – сказал я. – Через несколько дней обязательно приду снова.

– Да, конечно, – откликнулась Лили, – конечно.