Психосинтез. Теория и практика. От душевного кризиса к высшему "Я"

Психотерапевт в это время должен действовать в двух направлениях. Сперва он должен позволить себе полностью погрузиться в драму, переживаемую пациентом, пережить ее, узнать изнутри. Затем он, когда сочтет нужным, должен отстраниться от проблемы пациента и сосредоточиться в своем собственном центре. И сказать себе, что переживание проблемы – это лишь часть данного лица, а не все лицо в целом. И пребывая в том месте, из которого он спрашивает "кто я", месте покоя, ясности и невовлеченного наблюдения, психотерапевт должен спокойно напомнить себе, что в этой страдающей личности есть такой же центр, "я", что она есть центр, который имеет проблему. После этого психотерапевт должен сосредоточиться на восприятии пациента как целого, отстранившись от его проблемы как таковой. Весь этот процесс протекает очень быстро, просто описывать его долго. Проделав сказанное, необходимо опять погрузиться в переживания пациента, затем опять отстраниться от них, то есть повторить эти переходы несколько раз. Возможно, в начале вы будете ощущать некоторую отстраненность от пациента, но в ходе последующих повторений ваша связь будет становиться все более глубокой.

Все это время пациент действует в одном ключе. Будучи пациентом, позвольте себе просто по-настоящему погрузиться в переживание своей проблемы – у всех нас есть какие-то проблемы. Вы можете настолько раствориться в своей проблеме, что совершенно перестанете сознавать присутствие психотерапевта; но не это ли происходит иногда с пациентом в действительности? Все же, находясь в этом состоянии, обращайте внимание, сознаете ли вы разницу в отношении к вам со стороны психотерапевта. Итак, это эксперимент как для пациента, так и для психотерапевта. Он будет длиться не более пяти минут, затем партнеры меняются ролями. Есть ли у вас вопросы?

Егор — Может ли пациент что-то говорить?

Кэрол — Нет, оба партнера молчат. Пациент выражает свою проблему мимикой, жестами, состоянием. Это упражнение на внимательность, оно позволит нам ответить на очень серьезный вопрос: что делает наше внимание во время встречи с клиентом.

Вася — Если я правильно понял, психотерапевт должен отождествляться с пациентом?

Кэрол — Попытаться сделать это, по крайней мере.

Егор — А потом сесть, закрыть глаза и уходить в себя?

Кэрол — Нет, закрывать глаза не надо. Экспериментальная ситуация максимально приближается к реальной ситуации психотерапевтического приема. Сосредоточиваясь на себе, вы не "уходите в себя", вы остаетесь сосредоточены на пациенте, но по-иному: вы сосредоточиваетесь на пациенте как на "я", которое имеет проблему, но не исчерпывается, не является ею.

Поскольку это и следующее упражнение предполагает невербальный диалог, желательно расставить стулья соответствующим образом – один напротив другого.

(Выполняется упражнение)

Возможно, кто-то хочет рассказать нам о своих ощущениях в роли психотерапевта и пациента?

Вера — Когда я была психотерапевтом, то к концу первого цикла упражнения ощутила свою профессиональную несостоятельность. Я действовала по инструкции: вошла в ощущения своего пациента, вернулась к себе в центр, посмотрела на пациента как на центр – и уже больше не смогла рассматривать его иначе, то есть как безотносительную к центру проблему. Я чувствовала, что я уже больше не психотерапевт, так как считала, что психотерапевт должен глубже разобраться в проблеме как таковой. Между тем я не могла ни покинуть свое центральное положение, ни отрешиться от видения пациента как центра. На этом мы упражнение закончили. Оказалось, что мой пациент выздоровел. Это было странно, поскольку не вписывалось в мои представления о том, что должен делать и как должен чувствовать себя психотерапевт. Таким образом, я получила опыт, корректирующий мою психотерапевтическую позицию.

В роли пациента я ощущала колебания позиции психотерапевта. Для установления контакта было важно ощущение того, что он входит в мое положение. В дальнейшем его попытки взглянуть на меня как на центр оказывались именно тем, что мне нужно было как пациенту: каждый раз я чувствовала, что я – это не только моя проблема.

Но когда мы повторили это упражнение, я драматизировала свою проблему и в первый момент почувствовала, что мне необходимо сострадание психотерапевта – его непосредственная жалость, физический контакт, покровительство. Когда он дал мне такую поддержку, его дальнейшее отношение ко мне как к центру меня уже не устраивало. Оно вызывало агрессию, недоверие. Возможно, из этого нужно сделать вывод о том – во всяком случае, у меня такое чувство, – что психотерапевту следовало более поверхностно входить в мою проблему, поскольку непосредственное удовлетворение моей потребности в покровительстве повлекло за собой последующую агрессию с моей стороны ("почему это не продолжается?") и потерю контакта.

Клер — Очень интересные наблюдения.