Психосинтез. Теория и практика. От душевного кризиса к высшему "Я"

"Я" научается, совершая поступки и получая обратную связь о содеянном. Обратная связь бывает двух видов. Прежде всего, "я" получает обратную связь от окружающей среды, с которой оно взаимодействует. Такая обратная связь может принимать разные формы – от "получения в нос" до успешного завершения какого-то проекта или эксперимента. Кроме того, "я" получает обратную связь от Я. Эта обратная связь может быть неразличимой из-за слишком высокого "шума" в системе. Обычно она переживает как положительное или отрицательное эмоциональное состояние. Когда "я" получает положительную обратную связь, переживание отмечается общим чувством внутреннего умиротворения, радости и легкости. В случае отрицательной обратной связи переживается чувство вины, беспокойства, подавленности или тяжести. Этот негромкий "голос совести" отличается от лукавых голосов "долга" невротического чувства вины одним особым качеством: он помогает глубже осознать законы созидательного синтеза.

На начальном этапе жизненного пути "я", не имея еще достаточного опыта, сталкивается с проблемой выживания. Будучи не в состоянии выжить, полагаясь на собственные силы, ребенок вырабатывает навыки и приемы взаимодействия со взрослыми, обусловленные его зависимым положением. Если выработанные приемы оказываются успешными, это способно подкрепить его неявную систему верований, которая впоследствии может быть перенесена во взрослую жизнь. В основе наиболее широко распространенных дисфункциональных моделей поведения взрослых людей лежат представления, свойственные незрелому организму, – например, мнение о том, что источник любви, силы и мудрости находится вне нас, и что для удовлетворения своих потребностей необходимо манипулировать другими людьми. Обратная связь от окружающей среды и от Я способствует изживанию подобных установок.

"Язык" Я: отвлеченные схемы

Родным языком Я служит, по-видимому, язык абстрактного, отвлеченного ума – надличного измерения нашей натуры, посредством которого мы воспринимаем ситуации и смыслы более высокого порядка. Это язык абстрактных схем, структур и отношений. В отличие от конкретного ума, который имеет дело с непосредственно воспринимаемыми конкретными фактами, отвлеченный ум имеет дело с организующими принципами, принципами организации этих фактов.

Отвлеченный ум играет роль ментальной оболочки Созидающего Центра, который лежит за пределами Я, и который мы будем называть Монадой. Монада целеустремлена к интеграции более высокого, планетарного порядка. Поэтому на любом этапе культурной эволюции планеты отвлеченный ум оказывается вместилищем истинно "передовых" идей и новых парадигм. Царство отвлеченного ума известно также под именем "ноосферы" (Тейяр де Шарден), "планетарного поля ума" (Элмер Грин) и Дхарма Мегхи, "дождевого облака объектов познания" (Патанджали). Существованием этой области, предполагаемой высказыванием о "назревших идеях", можно было бы объяснить тот факт, что в определенный момент истории разным людям одновременно приходят в голову одни и те же идеи. Лейбниц и Ньютон, например, независимо друг от друга открыли исчисление бесконечно малых.

Когда у человека достаточно развита оболочка отвлеченного ума, Я сообщает ему общий смысл схемы или структуры организующих принципов непосредственно, "правополушарным" путем. Затем логика воспринятых структурных отношений должна уточняться в ходе более линейного процесса обработки данных, осуществляемого преимущественно левым полушарием. (Разумеется, вопрос о специализации мозговых полушарий гораздо более сложен и не исчерпывается сказанным.)

Развитие интеллекта можно считать завершенным лишь в том случае, если человек успешно пользуется обеими оболочками – как отвлеченного, так и конкретного ума – и способен координировать их работу. Последний навык необходим для перевода отвлеченных принципов в сферу практического действия. Когда оболочка отвлеченного ума развита недостаточно, Я обращается к человеку на языке, звучащем иносказательно и метафорически. Я вынуждено прибегать к более расплывчатым формам изъяснения, поскольку родным его языком человек не владеет. Поэтому Я сообщает ему новую схему на языке мыслеобразов и эмоциональных состояний. Существуют мыслеобразы разных типов, но к числу наиболее распространенных относятся зрительные и кинестетические. Практика медитативного изучения языка образов и архетипического символизма может помочь нам развить нашу способность к распознаванию схем. Необходимо, однако, искать за конкретными образами отвлеченные формообразующие структуры, – в противном случае образы эти могут ввести в заблуждение.