Психософический трактат

6.1223 Таким образом, о значимости предметного познания «науки», если рассматривать его с (единственно возможной) прагматической точки зрения, свидетельствуют не собственно результаты этого предметного познания, но то опосредованное влияние, которое они – эти результаты – могут оказать на континуум моего существования [суждения, мой способ думать], в противном случае речь идет не о «науке», а о «навыках» [контакты моей схемы мира и моей схемы меня], т. е. о «ремесле» (сюда относится также и то, что принято называть «искусством», что, впрочем, не относится к «искусствоведению»). Если мои высказывания [компиляция означающих] оказывают опосредованное влияние на континуум моего существования [контакты моей схемы мира и моей схемы меня, мой способ думать], способствующее улучшению качеству моей жизни, то подобные высказывания [результаты предметного познания] следует считать оправданными, если же нет – то неоправданными, однако, их нельзя рассматривать как истинные или ложные.

6.123 Кроме того, учитывая практический характер «оправданного» предметного познания, следует иметь в виду, что определение точки обзора является первейшим условием состоятельности высказывания [результата предметного познания.]

6.1231 Понятно, что результат предметного познания вне определения точки обзора не может считаться состоятельным.

(Так, например, нельзя сказать: «это крепкий стол» или «это вкусное яблоко». Подобное утверждение [высказывание] несостоятельно. Однако, состоятельным оно было бы, если бы я сказал: «я считаю этот стол крепким» или «мне нравится вкус этого яблока». Данные утверждения состоятельны даже в том случае, если этот «стол» кто-то поднимет одним пальцем, а «яблоко» кому-то покажется невкусным.)

6.1232 При этом, точка обзора должна быть определена в характеристиках составляющих способа существования [время, пространство, качество], в противном случае, высказывание [результат прагматического познания] также не будет состоятельным.

(Высказывание будет состоятельным, даже если я поднесу руку к открытому огню и скажу: «я не чувствую тепла». Таким образом я, конечно, могу солгать, если на самом деле мне горячо, но высказывание это все равно состоятельно, хоть и ошибочно (о чем, кстати сказать, знаю только я). А возможно, из-за какого-то неврологического заболевания я, действительно, не чувствую «тепла»… В данном случае мое высказывание будет и правильным, и состоятельным (о чем, впрочем, возможно, будет известно только мне.)

6.1233 Отсюда понятно, что единственной точкой обзора, результатам предметного познания [высказываниям] которой я мог бы доверять (учитывая, разумеется, соответствующие условности), – это я сам (причем, при условии, если это мое высказывание будет развернуто в составляющих моего способа существования [исходное высказывание]).

Точно так же оправданными или неоправданными я могу считать результаты практического познания, если они способствуют улучшению качества моей жизни.

Я также могу свидетельствовать правильность или ошибочность результатов практического познания, осуществленного в рамках какой-то игры, если мне известны все «фигуры» и «правила». Но здесь я должен буду уточнить: «в такой-то игре».

Высказывания [результаты предметного познания], не удовлетворяющие указанным требованиям, необходимо считать бессмысленными.

6.13 Однако, нельзя не заметить еще одной существенной черты предметного познания: предметная содержательность наличествует в моей лингвистической картине мира, буквально «парадируя» мой способ существования.

6.131 Предмет [означающее] – суть абсолютная абстракция, его содержание определяется толкованием и местом, занимаемым им в иерархической сети моей лингвистической картины мира. Однако, означающее [предмет] «представляет» в моей лингвистической картине мира означаемое [значение, суждение], которое располагается в континууме существования в соответствии с императивами моего способа существования. Отсюда: моя лингвистическая картина мира в целом должна «представлять» и составляющие моего способа существования [время, пространство, качество], в противном случае она была бы абсолютно «нежизнеспособной».

6.1311 Поскольку предмет [означающее] – суть абсолютная абстракция и не существует, но лишь наличествует [имеет место в моей лингвистической картине мира], то понятно, что он (даже если бы он и располагался в континууме существования) не может существовать в соответствии с требованиями составляющих способа моего существования [время, пространство, качество]. Однако, предмет [реестр свернутых функций] вынужден «имитировать» свое соответствие моему способу существования; для этого в контексте означающих предусмотрено значительное число мнимо-означающих (например: «всегда», «старый», «бесконечный», «удлиненный», «пронзительный», «незаметный» и т. п.), которые могут быть поняты только посредством толкования [компиляций означающих].