Психосоматика

Согласно общепринятому в нашей культуре мнению, обладателю пениса принадлежит и власть, и сила, и превосходство. Подобное превосходство связано с пенисом не только как с мускулом – оно представляет собой уже образ мышления: мужественность символизирует опережение, превосходство, указание к действию; женственность подразумевает восприимчивость, поглощение, следование, отклик. Таким образом, на все, что представляется нам наиболее передовым, мы навешиваем ярлык «мужского», а консервативным – «женского». Однако консервативное только кажется пассивным, в действительности же передовое без него не способно реализовываться: начало действия невозможно без того, что составляет его основу.

Мы знаем, что каждый из нас на бессознательном уровне есть единство мужского и женского начал, однако, принимаем как должное мужское превосходство: судя по тому, как создается история через непосредственность действия, все является мужским. Вследствие такого положения дел женщина, обладающая такими же амбициями, что и мужчина, но испытывающая комплекс неполноценности из-за отсутствия пениса, разряжается, находит выход в психологии отмщения. В женщине заложена склонность быть внутренней потребностью мужчины, но она уступает стремлению вернуть себе пенис в качестве мести за несуществующую кастрацию.

Чем сильнее в женщине комплекс неполноценности, тем тщательнее она скрывает потребность в преобладании, в превосходстве, под влиянием чего забывает о приоритете собственного инстинкта: несмотря на то, что она чувствует желание заниматься любовью, что-то более сильное, чем она сама, сдерживает ее, она становится фригидной, заболевает (опухоль, артроз и т. д.), но не сдается. И все же природа наделила женщину более сильным сексуальным зарядом, чем мужчину; однако ее социальное созревание, обусловленное постоянным чувством неполноценности, и симбиоз с матерью (первый сексуальный объект, матрица социальных отношений), приводят к тому, что она – воплощение неудовлетворенного и бессознательного возмездия матери – с детских лет олицетворяет нефункциональную модель поведения. В процессе развития диады «мать – ребенок», если мальчик полностью следует указаниям матери и идентифицирует себя с ней (первая стадия обладания), он навсегда остается привязанным к ней и в определенном смысле феминизированным; девочка же сначала тоже идентифицирует себя с матерью – универсальным объектом удовлетворения, – и если потом она переходит к отцу, то поступает так просто для того, чтобы более успешно подтвердить превосходство (отец командует, принимает решения; мать – подчиняется), и с этого момента она теряет простоту непосредственной связи с окружающей действительностью, наполняющую ее женский инстинкт.

В мужчине сохраняется непосредственность инстинкта, он не подвергается социальному искажению, поскольку семья с детства воспитывает в нем чувство превосходства или право на льготы (если его не подавляет идентификация с матерью или кастрация со стороны отца), ему удается переживать спонтанность своего инстинкта, что обеспечивает чистоту его проекции на противоположное, дополняющее его женское начало, придающее ему завершенность. У него нет потребности в преобладании, а есть позитивная потребность в зависимости, в инстинктивном дополнении.

3.4. Первичная диада и сексуальная установка

В женщине, которой с рождения уготована роль социально ущербного человека, структурируется психика постоянного завоевания, искажающая первичную аутентичность того, кого она производит на свет: то есть женщина, став матерью, удовлетворяет свою потребность в отмщении, захватывая собственных детей, особенно мальчиков, в которых вновь обретает саму себя и свое превосходство, в том числе и в семье. Через сына мать возвращает себе пенис как символ силы, тем самым кастрируя ребенка, воруя его у себя самого и превращая в своего раба. Именно поэтому многие невротики не способны на психическую автономию, на аутентичность – им приходится отказываться от сущности собственной личности: все лучшее, что в них есть, они должны направить на компенсацию комплекса неполноценности женщины-матери.

Мужчина в нашем обществе полностью захвачен матерью. Она буквально культивирует в нем потребность превалировать посредством силы, однако подчиняет его женщине, поскольку, делая его сильным, она удерживает его в первую очередь для самой себя.

Некоторым мамам часто снится, что они занимаются любовью с собственным сыном или убивают его. Эти сновидения отражают отношения матери и сына как потребность избежать первичного комплекса неполноценности. Через секс «Я» стремится обрести свою истинность, сексуальное чувство позволяет нам приблизиться к жизни целого. Однако люди превратили секс в орудие кастрации человеческой души, используя его друг против друга.