Психосоматика

«Единство действия» – это концепция, мера, форма, прежде которой нет ничего. Единство действия задает различные формы, модусы: такой стул, такая любовь, ненависть, такое дело, такой компромисс и т. д. Непредвзятый исследователь способен уловить и понять реальность без включения в эмоциональную феноменологию, в исторические надстройки: он выносит формальный вердикт, «натурализирует», то есть точно воспроизводит действительность. Он видит ту точку, от которой задается статичность любой динамики, то есть образуется точный вектор любой разворачивающейся динамики.

Приводя пример в психологическом ключе, я должен преодолеть эмоции, фантазии, рефлексию, то есть должен использовать не принцип, который есть, а пользоваться поддержкой сознания «Я»: я должен прибегнуть к логике зеркала, а не создателя. Квант эмоции переносит информирующее единство действия, то есть он уже представляет собой шаблон. Когда информативный «комочек»[68] поступает – при этом не важно, что мы принимаем к рассмотрению: сигнал, категорию ДНК, информационный знак герпеса или рождение интуиции, – он уже заранее намечен. Набор комплексов также представляет собой систему, пропускающую только ту информацию, которая вписывается в уже существующую систему стереотипов.

Интеллект сам по себе выглядит статичным, он улавливает любое движение, оставаясь неподвижным, отстраненным, невозмутимым. Атараксию (невозмутимость), о которой так много говорили древнегреческие стоики, не стоит сводить к поверхностному пониманию ее как отсутствие боли, а следует понимать как состояние покоя любой феноменологии, то, что утверждает Гуссерль, когда говорит о феноменологии и эпохе. «Атараксия» означает отбрасывание всех феноменологий до тех пор, пока не проявится изначальная форма. Феноменологии, явления суть надстройки, не дающие точного указания на перводвижущее или первое энергетическое.

Единство действия и онто Ин-се равны друг другу. Слово «онто», описывающее Ин-се, указывает на то, что оно существует, есть. «Единство действия» включает в себя событие, гештальт, опытное переживание, изменение и т. д. Мы наделены способностью различать экзистенциальное единство, но при желании описать его даже относительно нас самих мы должны прибегнуть к зеркалу сознания. Вот именно здесь и возникает большая путаница.

Как проявляется единство действия, это ядро, возникающее в некоем контексте и задающее ему направление? Ясно, что ответ на этот вопрос возможен только в рамках системы ранее установленного, то есть мы исследуем мир изнутри «межпространственной капсулы», и до тех пор, пока мы находимся в ней, нам позволено изолировать, выделить лишь некоторые функции или этапы процессов преобразования. Принцип Гейзенберга действует, однако даже здесь мы можем достичь определенной формы интеллективного интуитивного познания.

Для лучшего понимания приведу следующий пример.

Всем нам приходилось переживать состояние сильного волнения, грусти, расстраиваться. Момент, когда по-настоящему живой человек плачет, – особенный и безусловно требует уважения. Если мы попытаемся вспомнить ситуацию, сильно расстроившую нас или заставившую расплакаться, обязательно на ум придет событие, которое когда-то взволновало нас больше других: в полном одиночестве в какой-то момент сердце и легкие сжимаются, изменяется мимика лица, появляются тяжелые грудные вздохи, начинает першить в горле, наворачиваются слезы и возникает плач; происходит очевидное соматически-энергетическое изменение, которое можно измерить.

Мы все больны потому, что не можем устранить состояние расщепленности реальности

А что, собственно, произошло? Известно, что плач возникает неожиданно: подумал о чем-то, сердце забилось, сдавило горло – и вот слезы ручьем потекли из глаз. Размышляя о случившемся, можно заметить, что в какой-то момент сознание видит какой-то факт. Речь не идет о конкретном событии, например о смерти ребенка, о том, что вас оставил любимый человек или кто-то вас обидел: все это – последствия, внешняя причина. Сначала же возникает образ, некий момент, вызывающий лавину эмоций, будоражащий все внутри. Если этот момент принимается, субъект начинает плакать. Волнение – это реальность, субъективно выстраивающая изнутри, творящая внутри. Между состоянием спокойствия, задумчивой рассеянности и плачем существует точный момент видения: если блокировать этот момент, субъект не заплачет, но если он примет этот момент «Я», то у него потекут слезы.

При возникновении болезни или какого-либо действия, убеждения, а значит, при передаче некоей активно направленной интенциональности существует момент, когда действующий субъект видит. Он не видит, победит он или ему будет плохо: он видит почти в голографическом изображении только «комочек» единства действия.

Речь идет не об образной голограмме, как в сновидении или фантазии, а об “olos”, целостности, видимой с помощью ума.