Психотехническая лига

— Нет. Заметив наше приближение, он наверное, спрятал его в какое-нибудь другое место и замаскировал к тому же. Может быть, он надеется, что у нас не будет возможности обнаружить его, а может, он еще раз решил посмеяться над нами. Конечно, еще в первое посещение планеты он выбрал это место и теперь сразу же после приземления приступил к делу.

Тревельян вернул «Дженджи» на прежнюю орбиту. Некоторое время в рубке было слышно лишь мерное гудение двигателей корабля. Половину экрана занимали облака, моря, рассветы, закаты, а другую — звезды.

— Местных жителей не осталось, — наконец проговорил Дымокур. — Реликты их цивилизации имеют ограниченный научный интерес. Достаточно ли у нас основания направить сюда вооруженный звездолет, в котором отчаянно нуждаются в других местах, чтобы остановить его?

— Допустим, достаточно… я, как и вы, не уверен в этом, но, допустим, достаточно… неужели они смогут остановить его? — Тревельян снова склонился над пультом управления. Гудение двигателей стало громче. — Приготовьтесь к посадке.

Тревельян выбрал город, где только начало светлеть небо, чтобы у него в запасе был целый день. От набережной в изумрудно-сапфировую бухту выдавалась дамба, бетонная, судя по показаниям сонара, столь же прочная, как и четыреста лет назад. Он приземлился там и, выйдя из корабля, пошел вперед. Грависани доставили бы его быстрее, но он хотел понять тех, кто жил здесь раньше. Его корабль, готовый к взлету, остался позади, возвышаясь, словно медный обелиск.

Его не волновала безопасность окружающей среды. Мердок уже наверняка провел анализы. Оставалось лишь уточнить некоторые детали. Например, какие из привезенных злаков будут здесь хорошо расти?

«Наверное, любые», — решил Тревельян. Эта планета была щедра и плодородна. Несомненно, она была такой и до катаклизма, но сохранила свою красоту, к тому же природа быстро излечивает раны.

Бухта блестела, вода плескалась меж золотисто-зеленых холмов. За бухтой открывался океан. Спускаясь, он увидел выброшенные на берег огромные причудливые кучи морских растений и живность. Ветер ерошил волосы Тревельяна, но в вышине не было птиц. Большинство, если не все, позвоночные животные погибли. Зато низшие формы жизни выжили в этой катастрофе. Насекомые или им подобные роем парили на тончайших радужных мембранах, постоянно ослепительно сверкающих в лучах солнца. Серебристые рыбы выпрыгивали из воды. Пахло солью, йодом и жизнью.

Над головой проплывали редкие облака, голубоватые в яркой синеве неба. Невидимая днем в это время года, где-то далеко находилась сверхновая. «Катастрофа! — подумал Тревельян, содрогнувшись. — Как мало знали древние земные астрологи о том, какие беды несет это придуманное ими слово!

Впрочем, этот солнечный день был холодным и мирным. Он направился к берегу, оглядываясь по сторонам.

Отдельные суда затонули, других отнесло в море, когда сгнили крепившие их к пристани канаты. Однако прибрежная вода была столь чистой, что он видел несколько из этих затонувших судов, лежавших на небольшой глубине. Грациозные очертания парусников не удивили его, это было вполне естественно. Но он с внезапной болью в сердце понял, что давно погибшие хозяева столь же сильно, как и он сам, любили плавать на этих шлюпах и яликах. На многих из этих судов бронзовые фигуры, превратившиеся в позеленевшие, изъеденные коррозией остатки, в которых угадывались цветы, крылья, язычки пламени, некогда прекрасные и свободные формы. Огромное судно выбросило на берег. У него был железный корпус и, судя по трубе, паровой двигатель. Но нет, этому судну тоже было предназначено танцевать на волнах.

Тревельян приблизился к пристани. Выстроенные в ряд деревянные складские помещения кое-где сгнили, кое-где утонули в лианах. Тем не менее он мог представить, как некогда вздымались к небу куполообразные крыши. Стрелу проржавевшего механизма, вероятно, крана, украшало личико веселого зверька.

Тревельян постоял некоторое время перед аркой в начале пристани. Тут-то он и заметил впервые обитателей этой планеты, высеченных в камне.

Их искусство не смотрелось бы на фотографиях. Свобода линий и форм вызывала учащенное биение сердца Тревельяна, ничего подобного никогда раньше он не видел. Словно наяву вставали перед глазами образы двуногих существ с длинной стройной фигурой, шестипалыми руками, длинными шеями и головами с вытянутыми клювами. Он чуть ли не слышал, как их каменные плащи шуршат на ветру.

По пути в город Тревельян начал находить их кости.