Психотехническая лига

Впускная труба зачерпывала и перемещала воздух, с помощью компрессоров, управляемых пневматикой, через серию камер; некоторые из них имели катализаторы, другие были снабжены электрическими дугами или нагревательными катушками для поддержки температуры — непрекращающаяся буря выполняла роль мощного генератора, — а некоторые вели в дополнительные камеры через запутанные системы соединений. Химия процесса была довольно простой. Параформ разлагался с целью получения связующих молекул воды; формальдегид, добываемый непосредственно из воздуха, реагировал с аммиаком и метаном — или сам с собой — для получения целого ряда углеводородов и более сложных соединений, необходимых для пищи, топлива и удобрений; углекислый газ, что не вступал в другие реакции, расщеплялся мощной электрической дугой на кислород и углерод. Кислород помещался в баллоны для промышленного использования; остающиеся вещества частично разделялись дистилляцией — вновь с помощью силы ветра, в этот раз для охлаждения — и собирались в коллекторы. Дальнейшая обработка происходила уже на соответствующих химических заводах.

Очертания установки, которые неясно вырисовывались в ночи, казались огромными, но при одной мысли о фантастических запасах атмосферы планеты становилось ясно, что она ничтожно мала. Но каждый день создавалось все новое и новое подобное оборудование, которое охватывало всю поверхность планеты; существовало уже около миллиона установок, а нужно было достичь семи миллионов, и это число могло теоретически выполнить намеченную работу за следующие двадцать земных лет.

Это все было в теории, как объяснял Гебхардт по встроенному в шлем радиоприемнику. Появлялись другие рассуждения, например, закон об уменьшающемся возврате: когда эффект от машин становился заметным, процентное количество обрабатываемого ими воздуха неизбежно должно было падать; к тому же, говорилось о стратосферном газе, часть которого явно никогда не доходит до поверхности; и химию изменения атмосферы нужно было принимать во внимание. Основная временная оценка для этой стадии работы должна была пересматриваться с учетом прибавки еще одного десятилетия.

Кислород был повсюду: спрятанный в скалах, руде, в достаточном для человека количестве, если, конечно, эти запасы можно было бы извлечь. Эту работу выполняли специально выведенные бактерии, используя углерод и кремний и выпуская больше газа, чем могло потребоваться для их метаболизма; основным источником их энергии было солнце. Часть кислорода рекомбинировалась, конечно, но это количество было незначительно; особенно из-за того, что этот процесс мог действовать на поверхности или вблизи нее, а большая часть бактериального расщепления шла гораздо дальше вниз. Уже имелся едва заметный процент элемента в атмосфере. К тому времени, когда будут окончены все эйрмейкеры, бактерии также должны существовать.

Тем временем гигантские пульверизаторы раскалывали безжизненные камни и песок на мельчайшие частицы, которые должны были смешиваться с удобрениями, с целью получения почвы; специалисты по генной инженерии развивали другие формы жизни, способные обеспечить сбалансированную экологию; возводились аквасооружения.

Именно на этом и основывалась вся операция. На Венере было полно воды, только она находилась в ловушке внутри тела планеты, и вулканы поднимали ее наверх так, как это происходило давным-давно на Земле. Здесь она быстро схватывалась полимеризирующимся формальдегидом, за исключением мест, подобных Гэллфайру, где строилось оборудование по ее извлечению из магмы и гидрированных минералов. Но в воздухе с каждым днем становилось все меньше формальдегида.

В нужное время водородные бомбы будут сброшены в места, выбранные геологами, и все вулканы проснутся. Появится большое количество двуокиси углерода — хотя к тому времени процент свободного газа окажется настолько мал, что это будет даже хорошо, — но и воды будет много, немыслимо много. Вместе с этим самолеты начнут распространять в атмосфере платиновый катализатор, с помощью которого обычные на Венере молнии смогут атаковать оставшийся в воздухе яд. Тот будет оседать вниз в виде углеводородов и других соединений, смываться водой и выщелачиваться со стерильной земли.

Именно таким венерианцы видят Большой Дождь. По предварительным оценкам он будет длиться примерно десять земных лет, и в конце его на планете, никогда не знавшей ничего подобного, появятся реки, озера и моря. На поверхности Венеры будет создаваться почва, давая начало развитию бактерий, растений, небольших видов животных. В течение нескольких веков дожди на планете, несмотря на некоторое затухание, будут сильными и продолжительными, хотя она и останется по сути пустыней. Но люди в этом мире смогут ходить в обычной одежде и шаг за шагом превращать пустыню в цветущий сад.

Через сто лет после завершения работ на планете уже можно будет жить. Еще спустя пятьсот лет Венера может превратиться в настоящий рай.

Для Холлистера это казалось слишком продолжительным временем ожидания.

III