Психотерапевт

Такая формулировка немного режет слух. Похоже, ей важно, чтобы я знала: Ева в курсе, что она сказала мне про Коннора и Нину.

— Надеюсь, и о том, что мы слопали целых два куска торта, ты ей тоже рассказала!

Она улыбается:

— Про это тоже.

Я оглядываюсь в поисках своего бокала, который куда-то поставила, когда шла открывать дверь. Бокал на столе, и я иду за ним, потому что чем дольше я нахожусь с Евой и Тамсин, тем больше мне не по себе. Словно между нами постоянно присутствует нечто подспудное, чему я не знаю названия.

И все-таки вечер получается веселый. Коннор и Уилл подходят друг другу просто идеально. Анекдоты и истории Уилла искрят нервной энергией, которую Коннор перебивает остроумными и ироничными замечаниями. Коннор держится на удивление вальяжно, Тим — тихий и ужасно милый, все время вскакивает и вызывается мне помочь что-нибудь принести или вымыть тарелки, он сразу прекрасно освоился у меня на кухне — она, видимо, точно такая же, как у них, и ему не приходится спрашивать, где что лежит. Не может быть, чтобы кто-нибудь из них убил Нину, думаю я, и мне снова ужасно стыдно, что я вообще могла допустить подобную мысль. Коннор ловит мой взгляд и не мигая смотрит на меня, как будто прочитал мои мысли и знает, что я пригласила их всех сегодня не только потому, что хочу быть гостеприимной соседкой. По какой-то причине — возможно, именно по этой — я его побаиваюсь.

— Тамсин говорит, ты узнала о Нине от журналистки? — спрашивает он, и разговоры, звучавшие вокруг, резко умолкают.

— Да, — отвечаю я. — И предпочла бы услышать об этом от Лео. Тогда меня не потряс бы вопрос журналиста, каково это — жить в доме, в котором произошло убийство, — говорю я.

— Почему Лео тебе не сказал? — Я замечаю, что глаза у Коннора того же рыжевато-песочного цвета, что и волосы. Если бы он был животным, то непременно львом.

— Потому что знал: если скажет, то я не захочу здесь жить, а он мечтал купить этот дом. Так что в каком-то смысле он поступил правильно: когда я узнала, уезжать было уже поздно.

— Почему? — В вопросе слышится любопытство, а не агрессия.

— Я уже почувствовала, что начинаю здесь осваиваться. К тому же я не пасую перед трудностями и не люблю бросать начатое.

— Это делает тебе честь, — говорит он и поднимает бокал.

— Ну, что до нас, то мы рады, что ты по-прежнему здесь, правда, Уилл? — замечает Ева.

— Безусловно. Не знаю, кто заменил бы Нину и Оливера лучше, чем вы с Лео.

Ну вот, опять как-то странно построенная фраза, на этот раз — Уилла. Или, может, это мне все время что-то чудится?

— Кстати, ты так и не выяснила, что это был за человек — тот, который тайком проник на вечеринку, притворившись мной? — спрашивает Тим.

— На самом деле он не притворялся тобой. Просто воспользовался моей ошибкой: я приняла его за тебя, и он благодаря этому вошел. Но нет, я так и не узнала, кто это был. Вообще напрочь о нем забыла, если честно.

— Странно, что никто его не видел, — задумчиво произносит Тамсин.

— Да он вроде пробыл совсем не долго.

— Тогда зачем вообще приходил?

Я делаю глоток вина, чтобы немного успокоиться, и говорю:

— Могу только гадать, как и ты.

Тамсин с улыбкой переглядывается с Евой, и мне это совсем не нравится. К счастью, в этот момент Коннор выдает очередную шутку, все снова расслабляются, и вечер течет своим чередом.

Возможно, из-за того что в доме было так много людей, потом, когда я закрываю за ними дверь, тишина кажется напряженнее, чем обычно. Я загружаю посудомойку, снова ломая голову над сегодняшним тайным визитом Лео. Зачем он приходил? Может, ему понадобилось что-нибудь из запертого шкафа с бумагами, что-нибудь, что он хотел от меня утаить? И поэтому он так поспешно скрылся?

Ложусь как можно позже, раздраженная тем, что таинственное появление Лео разрушило относительное душевное равновесие, которого мне удалось достичь за последние несколько дней. Мои сны — смесь из Лео и Нины, и, когда среди ночи я снова наполовину просыпаюсь, в изножье кровати стоит не она, а он. Я снова засыпаю, но вдруг обнаруживаю, что резко села в постели и сижу, отчаянно пытаясь ухватить нечто такое, что осознала, пока спала, нечто имеющее отношение к словам Джинни о том, что любовником Нины был Лео. И вдруг я понимаю: у женщины, которая приезжала в Харлстон, той, что якобы интересовалась, каково это — жить в деревне, были длинные светлые волосы.

Глава 28

НЕ ХОЧЕТСЯ ТРЕВОЖИТЬ ЛЕО НА ВЫХОДНЫХ В ГОСТЯХ У ДЖИННИ И МАРКА, но мне не терпится поговорить с ним о Нине Максвелл. Разум твердит, что он не мог ее знать, но сердце гадает: а не потому ли он так сильно хотел заполучить этот дом. В голове беспрестанно крутится мысль: он знал ее и не только знал, а был ее любовником. Мурашки бегут по спине, едва я вспоминаю слова Томаса о том, что убийца всегда возвращается на место преступления. Эту мысль я гоню прочь: может, Лео и утаил от меня убийство, но сам он — не убийца.

На работе я тоже не хочу его беспокоить, поэтому приходится дождаться вечера и только тогда написать сообщение: «Мне нужно с тобой поговорить. Когда тебе удобно?»