Психотерапевтические этюды.

Применение гипноза также заслуживает дополнительного анализа. Гипноз пользуется такой плохой репутацией, что мы часто забываем, чем ему обязан весь психоанализ. Первые записи Фрейда полны ссылок и намеков на различные явления гипноза. Однако постепенно все ссылки на проблемы, с которыми сталкивают нас эти явления, исчезли, если только не упомянуть о работах по групповой психологии и анализу Эго, изданных в 1921 году в Германии. Тут стало очевидным, что негативное отношение к гипнозу, вызванное терапевтическими неудачами и неумеренным коммерческим потреблением, лишило мысли Фрейда серьезного научного значения даже в качестве предмета аналитического изучения. Однако, вопреки его отрицательному отношению к применению гипноза, Фрейд в свое время писал о гипнозе так: "Он... оживляет в подсознательном этапы ранней истории семьи человека". Смысл этой фразы состоит в том, что гипнотические явления универсальны и их следует учитывать во всех попытках понять неврозы. Если это отвечает истине, то тогда изучение гипнотических методов -- обязанность психоаналитика и ему следует обратиться к первоисточнику оригинального драматического подсознательного материала, из которого сам Фрейд получил свой первый толчок к гипнозу.

Кроме того, интересно отметить, что Анни Фрейд в своей книге "Эго и механизмы защиты" объясняет традиционные отрицательные суждения о применении гипнотических методов для выявления подсознательного материала. Она говорит, что под гипнозом раскрытие подсознательного достигается с помощью "полного устранения". Однако Эго, хотя не принимает участия в терапевтической процедуре, в конце концов блокирует влияние врача и снова подавляет выявленный подсознательный материал. Она противопоставляет этому процесс свободной ассоциации, при которой Эго вынуждено "молчать" только в определенные отрезки времени так, чтобы внимание наблюдателя постоянно колебалось между выявлением этого материала в периоды молчаливого согласия Эго и непосредственным исследованием деятельности самого Эго, когда оно начинает сопротивляться.

Таким образом, нет причины отказываться от выполнения гипнотического исследования подсознательного именно этим путем. Нет также и обоснованных причин, почему аналитически информированный исследователь или терапевт, который в наши дни применяет гипноз, должен насильно внедрять в пациента материал, полученный из подсознательного под гипнозом просто потому, что раньше, в более наивный период, было что-то известно о силах сопротивления, и традиционный гипнотизер прибегает к такому безжалостному маневру. Информацию, полученную благодаря психоанализу, можно использовать и при употреблении этого метода, и нет больше причин, почему гипнотическая терапия должна состоять в объяснении симптомов пациента самому пациенту, а не в процессе анализа вместе с ним. Наоборот, можно в гипнотическом состоянии и в состоянии пробуждения получить информацию из подсознательного и так мотивировать всю личность, что установится взаимодействие сознательного и подсознательного ее аспектов, при котором первый постепенно преодолевает силы сопротивления и требует понимания последнего. Как и при анализе, здесь должна быть полная возможность для пациента осуществлять задержку, отсрочку, сопротивление и искажение, когда это необходимо, и, однако, через эти действия усилить воздействие терапевтического процесса.

Этот процесс хорошо проиллюстрирован в описанном случае, когда, например, мисс Дамон неожиданно прервала опрос Браун, сказав: "Каждая последующая каталепсия -- следствие поимки ондатры для маленькой дурочки". Это было неожиданным и, как показалось, ничего не значащим вторжением подсознательного материала в сознательное, однако в нем отразилось возвращение нескольких важных фрагментов памяти.

Этими "ничего не означающими" словами мисс Дамон проявила безопасное и частичное участие в терапевтическом процессе на сознательном уровне; тем самым она готовила себя к более опасному полному участию, которое пришло позже. Таким образом, это сыграло роль, похожую на роль сновидения, которое помнят только частично и только частично объясняют.

Это клинический факт, что воспоминания, вызванные к жизни, и эмоции, разряжаемые в эксперименте, облегчали у пациентки проявления быстро нарастающего компульсивного фобического состояния. Тут можно спросить, всегда ли пишущий (имеется в виду автоматическая запись) в состоянии объяснить происхождение страха и его разрешение. Лучше всего дать фактам говорить самим за себя, кратко изложив историю, насколько она нам известна.