Психотерапия

Так как у большинства современных людей до сих пор нет понимания такого опыта, Юнга в невыгодном свете представляли как мистика, пророка, основателя религии, и всё это со смущением «ненаучных» коннотаций. Если бы этих коннотаций не было, я бы даже частично согласилась с первыми двумя описаниями, потому что великая тайна христианской традиции (но также и даосизма и дзен-мастеров на востоке и святых в исламе) говорит, как и он, о первичном личном опыте нуминозного. И пророки (без негативных коннотаций) — это были люди, кто получил инсайты в архетипические предпосылки ситуации в их время в первичном опыте, который сделал их способными предвидеть будущие духовные развития и предупреждать против неверного понимания их времени. Третьим, основателем религии, Юнг никогда не был и никогда не хотел быть. Когда его студенты под давлением внешнего мира (преимущественно со стороны людей, регулирующих законы) организовали профессиональную ассоциацию, Юнг с большой неохотой согласился на это. Для него абсолютом было то, что разум должен быть свободен, чтобы следовать своим вдохновениям, которые не могут быть разлиты по бутылкам или законсервированы. Если мы ищем исторические параллели, то юнгианскую психологию наиболее точно можно сравнить с оригинальным даосизмом в Китае, мудростью, которая охватывает всю человеческую жизнь. Даосы также позднее собрались в организованные общества, но из-за этого они потеряли в значительной мере глубину понимания Пути (Дао), как указывал Лао-цзы или Чжуан-цзы. В сходстве даосов с алхимией мы находим другую параллель между двумя мирами.

Из-за их интереса к естественным наукам даосы не были отвергнуты маоистами, и здесь тоже есть некоторая параллель. Суть здесь в том, что это не вся правда, что юнгианская психология «не научна», как часто можно услышать. Многие её аспекты, вроде архетипов и их влияния, теории снов и понимания комплексов, определённо могут быть смело проверены «твёрдыми» методами естественных наук. И только исцеляющий опыт смысла, встреча с нуминозным из-за их развития и творческой уникальности, не могут быть схвачены статистическими методами. Они могут быть доказаны, только если ты напрямую им подвергнешься. И, более того, как указывал Юнг, даже тогда, хотя нечто может произойти, оно не обязательно произойдёт. В противном случае действие божественного принципа не было бы свободным; оно было бы связано законами природы. Но с точки зрения его сущностно творческой природы это не кажется основным. Юнг зашёл настолько далеко, что сказал, что творческое воображение является «единственным первичным явлением доступным нам, настоящее Основание психики, единственная непосредственная реальность».[46] Это божественный принцип сам по себе. И этот символ творческой спонтанности бессознательного в конце концов стоит за созданием любой религии.

При образовании великих религий в первую очередь всегда есть коллективная дезориентация, которая констеллируется везде как подавляющий упорядочивающий принцип в бессознательном (коллективная жажда спасения). Пророк, за пределами критических нужд времени, опознаёт внутренним зрением спасительный паттерн в коллективном бессознательном и выражает его в символе. <…> Когда ситуация меняется, нужна новая «правда»; поэтому правда всегда относится к конкретной ситуации. <…> До тех пор пока символ является правдой и таким образом освобождающим ответом на ситуацию, связанную с ним, он является правдой и валидным, в действительности, «абсолютным». Если ситуация меняется, а символ остаётся неизменным, он становится не более чем идолом с обедняющим и опустошающим эффектом, так как он просто делает нас неосознанными без обеспечения любым прояснением или просвещением. <…> Символ — это учение, идол — это бред. <…>

Символу требуется человек для его эволюции, но он растёт вне его, поэтому он называется «Богом», потому что выражает психическое положение дел или фактор, который сильнее, чем эго.

Затем Самость перехватывает лидерство и таким образом освобождает эго от его чувства бессилия. Из факторов, только грубо описанных здесь, становится ясно, что для Юнга нуминозное, символический опыт, есть всё, это единственное значимое измерение аналитического процесса.

Глава 4. Религиозное или магическое отношение к бессознательному

В ограниченных условиях невозможно описать ход даже короткого анализа таким образом, чтобы представить все тонкости снов, процесса трансформации и их взаимосвязей. Поэтому я ограничусь тем, что выделю только одну проблему, которая играла важную роль в анализе сновидицы и вокруг которой вследствие этого вращались её наиболее важные сны. Эта проблема может описана как противостояние «религиозной» и «магической» установки по отношению к бессознательному. К. Г. Юнг пишет: