Психотерапия

Возможно, также стоит мимоходом отметить, что пирамиды проявляют странные физические свойства, которые ещё надо объяснить.[108] Эксперименты с моделью пирамиды Хеопса, сделанной из картона, показали, что помещённые внутрь трупы не разлагаются; затупившиеся лезвия, положенные внутрь, приобретают свою прежнюю остроту. Должно быть, это связано с геометрией внутреннего пространства, но ничего более точно не известно. В любом случае для нашего обсуждения это не существенно. Для нас важно только психологическое значение пирамиды во сне как символа Самости.

Возможно теперь, в ходе нашего обсуждения, стало несколько более ясно, что Юнг подразумевал под Самостью. Это не эго, а более объемлющая и вечная внутренняя личность, на которую намекает этот символ. Юнг также определял её как сознательно-бессознательную целостность личности. Хотя Самость уже есть у каждого человека как основной элемент, она на практике реализуется только через понимание снов или через активное воображение.[109] В процессе реализации она «воплощается», если можно так сказать, в смертной жизни эго. Если бы я обладала даром к музыке, как Бетховен, но никогда бы не узнала этого или не использовала его, это всё равно как если бы его не существовало. Только сознательное эго способно к реализации психических содержаний. Даже что-то настолько великое, даже божественное, наподобие Самости, может быть реализовано только через эго. Это и есть самореализация с юнгианской точки зрения.

Теперь давайте вернёмся к началу первой части сна, к прямоугольной площади в городе. Как можно прочитать в работах Мирчи Элиаде, такая площадь в городе является символом центра мира, местом, где небеса и земля, вечное и временное, встречаются вместе.[110] Таким образом, эта площадь действительно является символом Самости, но в значении материнского теменоса, или защитного пространства. А рассказчик снов со светлыми волосами — это аспект Самости, который стремится стать сознательным, также как и мифические герои являются носителями нового видения мира.

Теперь становится легче объяснить, почему Юнг всегда требовал от аналитиков, чтобы они постоянно прикладывали усилия к продвижению по пути их собственной индивидуации. Поступая таким образом, они берут своих анализандов с собой в путешествие без попытки повлиять на них напрямую (что было бы злоупотреблением властью). В ранних письмах Юнг даже доходил до того, что говорил, что врачу следует анализировать только патологический аспект психики пациента.[111] Причина этого в том, что интеллектуальное понимание является деструктивным. Понимание (comprehendere по-латински), кроме того, означает «овладение», «схватывание» и, таким образом, соответствует применению власти. Когда на кону стоят жизнь и судьба пациента, должно с непередаваемым уважением относиться к его уникальной мистерии. Как говорил Юнг: «Мы должны понимать божественное в нас, но не в другом, так как он способен сам улавливать и понимать его в себе». Наш сновидец, как мы помним, был очень встревожен по поводу своей встречи с пациентами. Его сон возвращает его к работе над самим собой.

Далее сон меняется, и действие переносится на берег широкой реки. В мифологии река обычно ассоциируется с течением времени, с потоком жизни. Для греков, например, время — это бог Хронос, а также текущий Океан, который окружает землю наподобие кольца или же опоясывает космос звёздным потоком с расположенными на нём животными зодиака.

Река также является символом вечного изменения. Мы можем вспомнить утверждение Гераклита о том, что в одну воду нельзя войти дважды. Технический и абстрактный скелет пирамиды, сделанной из гаек и болтов, теперь становится пирамидой из бесконечного, бесчисленного числа находящихся в гармонии разноцветных квадратов и треугольников, нюансы оттенков которых должны постоянно компенсаторно уравновешиваться. Таким образом описывается продвинутый аспект анализа сна. В самом начале каждая успешная интерпретация сна является личным «Ага!» опытом. Но теперь всё входит в более близкий контакт друг с другом из-за непрерывности жизни, реки. Человек не только начинает понимает отдельные сновидения, но и непрерывно жить с ними. Также становится ясно, что пирамида, вследствие множества своих отдельных граней, представляет сбалансированную целостность, в которой каждый элемент сочетается со всеми остальными. Цвета означают привлечение эмоций и чувств. Теперь это более не вопрос рассмотрения отдельных фрагментов, но также и их связи с учётом всех оттенков чувств некоторым более живым образом — всегда с учётом общего состояния баланса таинственной целостности.