Психотерапия

В следующем случае снова возникает новая картина. Обсуждаемый человек — молодая женщина, высоко одарённая художественно, но со значительными психическими ограничениями, вызванными укоренёнными традиционными взглядами. Однажды из любопытства она приняла ЛСД. После этого ей приснилось, что у неё был прелестный трип, но теперь ей надо принять другой подход. Она увидела своего аналитика, стоящего перед ней в игривой шутовской шляпе. Бессознательное очевидно говорило ей, что ей нужно больше креативного «дурачества» и что она должна достичь этого при помощи анализа (по этой причине в её сне именно у аналитика был шутовской колпак), а не только с использованием наркотиков. Наркотики несомненно открыли перед ней сферу безусловного опыта, однако теперь этому нужно сознательно и морально последовать.

Врач, который принял ЛСД ради эксперимента и который впоследствии много размышлял над своим опытом, так как был поражён странными изменениями личности в период интоксикации, увидел следующий сон:

Я стою на красивой широкой равнине. Надо мной в небе я вижу облака странной, фантастической формы. Передо мной находится круглый, очень глубокий колодец. Я смотрю вниз и вижу те же фантастические облачные структуры в воде. Затем я осознаю, что это мой долг и, следовательно, вопрос жизни и смерти, добыть ведро и набрать этих облачных структур, которые абсолютно реальны, из скважины. Я просыпаюсь в поисках ведра.

До сих пор человечество всегда проецировало свои внутренние психические содержания на небо как «знаки свыше». Однако теперь сновидец уловил подобные знаки в глубинах своей собственной психики. Содержания оказываются более не только размышлениями, как можно было бы подумать, но у них есть своя собственная реальность. Нужно извлечь их из скважины и творчески работать с ними, в противном случае они очевидно станут опасными в некотором роде. Вряд ли можно передать, что здесь поставлено на карту, лучше, чем делает этот сон. В том же самом процитированном выше письме Юнг пишет:

Я только знаю, что нет никакого смысла в желании узнать о коллективном бессознательном больше, чем человек получает из своих снов и интуиции. Чем больше вы узнаёте об этом, тем больше и тяжелее становится ваше моральное бремя, так как бессознательные содержания трансформируются в ваши собственные задачи и обязанности сразу же, как только становятся осознанными. Хотите ли вы увеличить своё одиночество и непонимание окружающих? Хотите ли вы обнаружить всё больше и больше сложностей и увеличивающихся обязанностей? У вас и так их достаточно. Если однажды я смогу сказать, что я сделал всё то, что, как я знаю, я должен сделать, то тогда, возможно, я должен реализовать законную необходимость в принятии мескалина. Но если я должен принять его сейчас, то я не был бы уверен в том, что я не принял его из чистого любопытства. <…> Дело тут вовсе не в том, чтобы знать всё о бессознательном или понимать его, и история здесь не заканчивается; напротив, это то, как и где вы начинаете понимать реальный путь.[180]

Таким образом врач, о котором идёт речь, теперь должен учиться сознательно тому, как освободить себя от семейной обусловленности и как творчески развить содержания психических глубин при помощи упорного труда. «Трип» показал ему цель, однако же сон настаивал на её достижении при помощи творческого процесса.

Наконец, вот такой сон принадлежит употребляющему тяжёлые наркотики молодому человеку:

Я один на лодке в море. Солнце светит ярко, и поверхность моря полностью покрыта великолепными цветами, распространяющими вокруг себя ошеломляющий аромат. Я погружаю мою руку в воду, и когда я снова вытаскиваю её, в определённой точке она застревает под водой, она исчезает! Вода поглотила её, и теперь она представляет собой не более чем обрубок! Когда я в ужасе смотрел на неё, моя лодка перевернулась, и я проснулся с криком страха.

Сновидец вышел в море — в коллективное бессознательное. Великолепные цветы символизируют красоту и сладость опыта наркотиков. «Морфий даёт мне такие сладкие сны», — часто любил повторять он. Но — и это то, что сон показал ему, — за этим таится смертельный распад, аннигиляция личности и жизни!

Нельзя сказать яснее, чем это сделало бессознательное здесь, что именно означает использование морфия. В конце концов этот сон — не реакция моралиста, а скорее послание трансперсональной основы психики.

В наши дни признано, что опыт наркотиков является заменой дионисийского опыта Божественного. Христианский образ Бога утратил свою эффективность для множества людей, и таким образом объективная психическая сила или энергия, которая раньше тратилась на него, оказалась свободной. «Бога» больше не найти снаружи. Нашим научным интеллектом мы лишили внешний мир его души. Юнг, однако, подчёркивал, что у этого есть определённые психологические последствия: