Психотерапия нового решения. Теория и практика

Тот же подход можно применять и ко взрослым преступникам. Мартин Гродер, работавший раньше в федеральной тюрьме Мэрион, создал выдающуюся программу для взрослых заключенных, многие из которых имели пожизненные сроки за убийства без права досрочного освобождения. Несколько лет назад на трехдневном семинаре, который мы проводили в этой тюрьме, один из заключенных размышлял вслух о плане побега, который, вероятнее всего, привел бы не только к убийству охранника, но и к его собственной смерти. Терапевтическим выбором для него было решиться не убивать себя и расстаться со сценарием «Я вас достану, даже если это и убьет меня». Движение, начатое Гродером и другими, превратило некоторых преступников в терапевтов, успешно работающих с другими заключенными (так же, как и с людьми за пределами тюрьмы). Гродер использовал комбинацию ТА, гештальт-терапии, первичного крика и других подходов.

Заключение

Основными в принятии нового решения при депрессии можно считать по крайней мере четыре шага:

1. Взрослый антисуицидальный контракт.

2. Работа Ребенка по выходу из тупика второй степени, в течение которого Ребенок борется против предписания и заново решает жить.

3. Работа Ребенка по выходу из тупика третьей степени, в течение которого приспособившийся Ребенок расстается с представлением о себе, как о никчемном и незначительном человеке, а свободный Ребенок признает свою внутреннюю ценность и объявляет себя достойным жить.

4. Пациент становится себе родителем, и новый Родитель любит и заботится о Ребенке.

10. НЕВРОЗ НАВЯЗЧИВОСТИ: ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ

Зак — очень необычный клиент. Работая с удивительным мужеством, он за три семинарских дня навсегда избавился от невроза навязчивости. Конечно же, мы не предполагаем, что любой человек с 10-летним стажем (!) бесконечного мытья рук, запутывания следов, навязчивых мыслей и достоянных сомнений может вылечиться за три дня. Но поскольку большинство авторов утверждают, что подобные Заку пациенты не поддаются лечению в принципе, мы решили описать работу с ним в качестве доказательства обратного — возможности излечения людей, страдающих неврозом навязчивости.

В пятницу утром мы начинаем свой семинар с представления участников друг другу. Их 14, половина — терапевты. Шестнадцать терапевтов, съехавшихся на четырехнедельный семинар, выступают в роли наблюдателей. После процедуры знакомства мы переходим к контрактам: «Представьте, что уже середина дня воскресенья, семинар закончился. Вы уезжаете, выполнив то, что хотели выполнить. Что в вас изменилось?». Зак отвечает пятым:

Зак: У меня больше нет навязчивого невроза (Говоря, он потирает руки как при мытье и сидит, уставившись в пол. Он — светловолосый, красивый, выглядит моложе своих 22 лет; хотя в каком-то ракурсе он выглядит старше из-за напряженного выражения лица.)

Боб: В чем выражается у вас невроз навязчивости? Как вы изменились, когда уехали?

Зак: Я не волнуюсь, не задавил ли кого-нибудь, хотя и знаю, что не задавил. Я не останавливаюсь и не еду назад, чтобы посмотреть, не задавил ли я кого-нибудь. (Он приводит и другие примеры своего маниакального поведения, такие как постоянное мытье рук и проверка, выключен ли свет.)

Боб: Так. В течение семинара не ведите себя маниакально, хорошо?

Зак: Да, я понимаю, это — правило. Доктор В. мне это объяснил. (Доктор В. дважды принимал Зака по направлению от его работодателя, после чего направил его к нам. Зак продолжит терапию с доктором В.)

Боб: Когда вы соберетесь сделать что-нибудь, что связано с невротической навязчивостью, предайтесь вместо этого какой-нибудь сексуальной фантазии.

Самая важная часть работы на эти выходные была уже выполнена: Зак согласился изменить свое поведение и должен осознать, что он может управлять своими симптомами. Ранее мы предупредили его терапевта, что не примем Зака без этого наипервейшего шага.