Психотерапия. Учебное пособие

К дополнительным нарративным приемам Эриксона относились подбадривающее сопротивление, вызывание реакции с помощью ее блокирования, аггравация нарушения и предоставление наихудшего варианта развития событий, посев идей, и, наконец, уже упоминавшиеся рефрейминг и предписание (назначение) симптома.

Довольно часто Эриксон пользовался известным механизмом постгипнотической суггестии. В памяти пациентов и учеников сохранилась фраза, которой маэстро завершал свои терапевтические послания: «И мой голос пойдет за вами, где бы вы ни были».

«Размытые послания» Эриксона вызывали начальные позитивные изменения, которые воспроизводили и поддерживали себя сами, а в последующем приводили к дальнейшим, более существенным изменениям. Это происходило, вероятно, потому, что изменения были направлены на самораскрытие и внутренний рост. Данный феномен обозначается фразой: «Малые изменения приводят к большим результатам». Конечно, такие результаты подпитывались американской культурой, основные ценности которой соответствовали жизненной философии Эриксона, утверждавшей важность человеческой индивидуальности, возможность улучшения человеком себя и уникальность путей развития каждого из нас.

Наследие Эриксона получило развитие в нескольких направлениях. Он по праву считается духовным отцом «новой волны» в психотерапии, возникшей в 1970—1980-х гг. Прежде всего, это касается различных направлений семейной психотерапии. Руководствуясь идеями и методами Эриксона, Вирджиния Сатир разработала коммуникативный подход, Джей Хейли и Пол Вацлавик – свои «стратегические» подходы к решению семейных проблем.

Из «стратегических» подходов использование метафор преимущественно фольклорного происхождения перекочевало в область «позитивной» психотерапии, разрабатываемой немецким врачом Н. Пезешкианом с 1969 г.

Эриксона следует считать родоначальником краткосрочной психотерапии, независимо от специфики ее последующих разветвлений.

Формат «семинаров» Эриксона, представляющий оригинальную комбинацию индивидуальной, групповой психотерапии и обучения, используется ныне в психологическом и психотерапевтическом сообществах повсеместно.

Практические приемы Эриксона заимствовались авторами различных вариантов манипулятивного программирования человеческой психики и поведения. Из них наибольшую популярность завоевало нейролингвистическое программирование (НЛП) Р. Бендлера, Дж. Гриндера и др. За это направление, за его достижения и ошибки Эриксон не несет никакой ответственности. Его работа не сводилась к ограниченному перечню хотя и изощренных, но формальных приемов. То же самое можно сказать и о наукообразных подходах Вилла Шутса, Джона Кехо, Флеминга Фанча и многих других авторов, агрессивно претендующих на абсолютное первенство в области психотерапии и консультирования. Рефрейминг у Эриксона и «шестишаговый рефрейминг» в НЛП – это совершенно разные вещи.

Жизненный путь М. Эриксона завершен, его прах, согласно его желанию, развеян с небольшой горы Скво в окрестностях города Финикс, штат Аризона. Наверное, ему нелегко жилось в этом «самом потном» городе США, где температура воздуха при высокой его влажности доходит до 47 °С, а перегретые люди часто совершают преступления. О внутренних источниках жизненной силы Эриксона мы можем только догадываться, поскольку дневников он не вел. По всей вероятности, это была не религия, а нечто другое. Его интерес к людям был ненасыщаем. В итоге своей жизни М. Эриксон оставил нам впечатляющий пример терапевтического творчества на основе глубокого понимания, интуитивного проникновения в индивидуальные особенности каждого пациента. Он был готов удивляться, искать, учиться у пациентов и видеть в каждом из них единственное в своем роде человеческое существо, а не рядовой «случай». Иногда он многими часами буквально боролся за здоровье отдельного человека, напрягая все свои силы и возможности. Эриксон изобрел множество новых приемов суггестивного воздействия и показал поистине неисчерпаемый терапевтический потенциал косвенного внушения и внушения наяву. Своей практикой он доказал, что глубина гипнотического состояния не имеет решающего терапевтического значения. Наконец, Эриксон «утилизировал» свои болезни и физические недостатки настолько удачно, что сумел прожить долгую полноценную жизнь и принести пользу множеству людей. Он говорил о себе: «Члены семьи Эриксонов… воспринимают болезни и неудачи, как черные сухари жизни. А ведь нет ничего лучше черных сухарей, скажет вам любой солдат, подъев весь свой неприкосновенный запас».

Люди, побывавшие у М. Эриксона и слышавшие его, вспоминали его рассказы через многие годы. Он был не только психотерапевтом, он был учителем жизни. Американским учителем американской жизни, национальным американским героем.