Психоз планеты Земля

2 апреля 1978 года немецкий журнал «Бильд ам Зоннтаг» напечатал заявление американского астронавта Гордона Купера: «Разумные существа с других планет регулярно посещают нашу Землю с намерением установить с нами контакт. Во время моих космических полётов я встречал различные корабли». Когда позже корреспондент журнала «Шпигель» попросил Купера дать разъяснение, тот ответил: «Абсолютная ложь, я никогда этого не говорил. Кто-то высосал этот бред из пальца!»

В 1966 году по инициативе министерства ВВС США при Колорадском университете была создана комиссия, призванная обобщить ряд сведений о НЛО и дать заключение. Группу из 37 специалистов разных профилей возглавил крупный физик профессор Эдвард Кондон. Комиссия пришла к неутешительному выводу: «Доказательств, позволяющих оправдать предположение, что космические пришельцы вторглись в пределы земной атмосферы, нет… Тщательное изучение находившихся в нашем распоряжении материалов позволило нам прийти к заключению, что дальнейшие исследования НЛО вряд ли могут быть оправданы надеждой, что они принесут пользу науке».

Уфологам такие заключения, разумеется, не нравятся. Они считают, что отсутствие доказательств не может быть «доказательством отсутствия», и предостерегают от поспешных решений свернуть работы по изучению феномена. Они говорят, что сами факты разоблачений ложных свидетельств о встречах с инопланетянами ещё не исключают возможность их присутствия на Земле, то есть наряду с выдуманными историями могут быть и правдивые. Другой аргумент: проблему НЛО курируют военные, которые всё засекречивают. В то же время специальные подразделения служб безопасности занимаются дезинформацией – распространяют смехотворные сообщения о контактах с инопланетянами с целью формировать у населения скептическое отношение к теме. Известно, например, что ЦРУ поощряло издание книг, написанных критиками гипотезы о инопланетянах.

Всё это, конечно, так. Но, с другой стороны, до каких пор вести поиски? Где та черта, преступив которую, можно твёрдо заявить: «Всё, исследования завершены, результат отрицательный!» Такую черту определить невозможно. Вот и получается, что в глазах мировой общественности в выгодном свете постоянно оказываются уфологи. С одной стороны, они выступают за продолжение исследований, что не может не вызывать сочувствия; с другой – все официальные заявления, отрицающие присутствие на Земле инопланетян, истолковывают как нежелание властей посеять панику среди населения. В условиях непрекращающегося потока всё новых и новых свидетельств о НЛО, всякие дискуссии о том, являются ли они космическими кораблями или ещё чем-то, можно вести бесконечно…

Нельзя, конечно, всех очевидцев НЛО подозревать в обмане или психическом нездоровье, как нельзя всех доносивших в суды инквизиции свидетелей колдовства подозревать в злом умысле против соседей. Но можно полагать, что многие из тех, кто в тёмные ночи принимал дым над избой за ведьму на метле, а НЛО – за инопланетные корабли, просто искренне заблуждались. Подобные заблуждения связаны с особенностями человеческой психики, и потому я, как психиатр, возьму на себя смелость осветить некоторые механизмы их возникновения.

Чтобы лучше понять дальнейшее, вернёмся к теме любви, которая была затронута в предисловии к этой книге. Читатель, должно быть, помнит, что я сравнивал тайну любви с тайнами Бермудского треугольника. Поскольку любовь – тайна вечная, она во все времена по-разному интерпретируется художниками.

«Любовь – чувство субъективное, – писал Стендаль, – и оно в большей мере зависит от любящего, нежели от предмета любви… В соляных копях Зальцбурга оставляют сухую ветку. Эта чёрная и уродливая ветка, но когда на следующий день вновь подходят к ней, она уже вся покрыта кристаллами соли. И ветка вся сверкает, она радует и восхищает взор. Женщина, которую мы любим, подобна такой ветке. Сама по себе она может не представлять ничего особенного, но сила любви… украшает предмет нашей страсти сверкающими кристаллами, и женщина предстаёт перед нами совсем не такой, какая она в действительности…»

Наглядной иллюстрацией субъективности чувства любви может послужить страсть Дон Кихота, которой он воспылал к Дульсинее Тобосской. Испанский идальго, не будучи даже представлен своей избраннице, наделил её качествами, какими, по его мнению, должны обладать благородные дамы. Между тем Дульсинея вовсе не обладала такими качествами, она, как известно, была заурядной провинциалкой.