Психушка монстров

Всю ночь Эдика преследовали навязчиво повторяющиеся кошмары. В лицо смеялись какие-то страшные рожи, в которых угадывались черты знакомых людей — родителей, бывших пассий, немногочисленных приятелей — неуловимо искажённые и от этого ещё более пугающие. Звучали обрывочные фразы, скрип и хохот, булькающие всхлипы и душераздирающие крики. Парень метался по постели, сминая простыню в мокрый от пота комок. Очнулся он внезапно и, на удивление, молча. Просто распахнул глаза, уставившись в сероватый потолок, освещённый не погашенной перед сном люстрой, чувствуя, что воздуха не хватает, а скользкий противный клубок застыл под кадыком и мешает сглотнуть.

«Моё! Отдай!» — в ушах беззвучно отдавались последние слова из сновидения, произнесённые девицей с чертами, напоминавшими Эдику кого-то давно забытого.

«Верни! Это моё!»

Вслепую нашарив на тумбочке стакан с водой, парень жадно присосался к нему и в одно мгновение осушил до дна. Комок в горле как будто стал рассасываться, дыхание вернулось, хотя воздух проходил в лёгкие и обратно с заметным трудом. На смену застывшему ужасу пришло лихорадочное возбуждение, сердце забилось о рёбра, как клаустрофоб, которого заперли в тесной комнате.

«Отдай моё!!!»

— Да что ж такое? Я же уже проснулся! — просипел Эдик и зажал уши ладонями, словно это могло помешать воображаемому голосу кричать про какую-то «свою вещь».

Чтобы сосредоточиться и перестать паниковать, парень неожиданно для самого себя принялся вслух перечислять заболевания, при которых больной может страдать от слуховых галлюцинаций.

— Шизофрения. Биполярка. Депрессия. Что ж там ещё было… Мозговые травмы…

Перед глазами как будто появилась нужная страница из учебника, но текст расплывался, и Эдик не мог прочитать весь список.

…Мало кто из нынешних знакомых Эдика знал, почему парень из небольшого села в пятидесяти километрах от Семибратска решил поступать в местный медицинский да ещё и с замахом выбрать специализацию психиатра. Обычно реакция на этот «план» была достаточно ехидна: «Куда, мол, тебе, дремучей деревенщине? Нужно или кучу бабла иметь, или влиятельных знакомых где надо, а то не поступишь или не доучишься». Надо сказать, что Эдик дураком не был и прекрасно понимал, что шансов у него мало, но как говорится, не мог иначе. Мечта помогать людям с психическими отклонениями жила в нём с самого детства, с того возраста, как ребёнок начинает понимать, что бывают нормальные и ненормальные люди. Среди таких «ненормальных» оказались его младший брат, отец и, по какому-то подлому стечению обстоятельств, первая девушка. Родителя закрыли в психушку, когда Эдику исполнилось десять, братишка утонул (или утопился? никто так и не понял) тремя годами позже. Катенька, с которой познакомился в старших классах, его первая во всех смыслах, вскрыла вены прямо в собственной ванной, когда Эдик ночевал у неё, пользуясь любимой у молодёжи ситуацией с уехавшими предками. Как он узнал наутро, уже после приезда «скорой», возвращения родителей Кати и неприятного разговора с полицией, девушка периодически лечилась от «депрессивных состояний». Правда, всё лечение заключалось в том, что терапевт прописывал ей успокоительные, а родители по возможности вывозили на море или ещё куда, покупали новые шмотки и прочими доступными способами «веселили» дочь.

После этого Эдик начал курить. И учить все нужные для поступления в медицинский предметы. На репетиторов денег не было, поэтому парень вгрызался в учебники самостоятельно, до остервенения зубря химию и биологию. Детская мечта превратилась в чёткую конкретную цель, позволившую ему спасти собственную психику, как он иногда думал. В голове юноши именно тогда окончательно оформилась мысль, что если бы всем этим людям помогли вовремя, обратили внимание на их состояние и назначили правильное лечение, то они остались бы живы и со своими близкими.