Псоглавцы

– Лады, полчаса посидим, – вздохнул Саня и опрокинул стаканчик. – Пока шкеты по шконкам разберутся.

Они покурили, снова выпили, снова покурили. Саня полез в карман пиджака, вытащил телефон Кирилла и посмотрел время.

– Пойдём, бля. А то до «Пионерской зорьки» дотянем.

Перед воротами сарая, где стоял автобус, Лёха уступил Сане дорогу. Саня достал из внутреннего кармана пиджака ключ от навесного замка. Руки у него тряслись, он не попадал ключом в скважину и матерился.

– Нахер с этим ключом возиться… Поддели бы топором…

– Не киксуй, бля, – злобным шёпотом отвечал Лёха, оглядываясь на крыльцо школы. – Ключ Мурыгин дал – получается подельник.

– Нахер нам подельник? Руль крутить не умеешь?

– Мурыгин в тему. Поможет тачилу продать. Да чо ты там возишься, мудень старый?

Замок открылся. Саня вытащил цепь из скобы.

– Обхезался, что ли, уже? – насмешливо спросил он.

– Пош-шёл ты… Пока тачку не заведу, ворота не открывай.

Лёха проскользнул меж створок ворот в тёмный сарай, где тускло отблёскивал лаком и стеклом автобус «мерседес». Лёха направил в морду автобуса брелок, который только что украл у Гугера, и нажал на кнопку. Автобус в ответ мигнул подфарниками, словно заговорщик, и щёлкнул фиксаторами дверок.

Лёха забрался в кабину и воткнул ключ с брелоком в замок зажигания. Автобус завёлся почти бесшумно.

Саня отволок двери сарая, и Лёха выехал на улицу. Саня прикрыл двери, чтобы угон заметили не сразу, навесил на скобу цепь с замком и полез в кабину к Лёхе.

– Охереть тачила, – восторженно сказал Лёха и пошлёпал по рулю.

– Кати давай, а то сами тут охереем…

Никого не потревожив, они осторожно проехали мимо спящей школы и погнали автобус дальше. За деревней Лёха включил фары.

Лёха и Саня решили спрятать украденный автобус не в лесу, возле грейдерной дороги, а на карьерах, на самом отшибе. Угон такой машины у москвичей – дело серьёзное, и укрывать добычу надо надёжно. Например, на карьерах. Чужак не разберётся в лабиринте котлованов и буртов и не отыщет здесь автобус даже по следам.

– Было бы у нас где ездить, так хер бы я эту тачилу продавал, – от души признался Лёха.

– Борзый, не ты один решаешь. Тачила на троих.

– Нахера тебе бабло, Саня? Ты даже бухать не можешь, блюёшь.

– Ты с моё на баланде посиди, сам заблюёшь. А тебе-то бабло нахера? Крышу на доме перекроешь?

– Пош-шёл ты. Крышу пускай Верка подолом своим перекрывает. Я мотор для лодки куплю, до Нижнего за два часа долетать буду. Шлюх сниму. Верка с Лизкой надоели, нихера не умеют давать.

– Я хазу хорошую там знаю. Купишь адресок?

– Да пош-шёл ты. У меня там кореша со взвода.

Автобус катился по извилистой и узкой дороге меж кустов. В тумане она просматривалась метров на пятьдесят вперёд, не больше. Но Лёха рулил уверенно, рисково кидал автобус в повороты.

– Сколько за тачилу в Нижнем отлупить можно? – спросил Лёха словно сам у себя.

– Барыги полцены срежут, точняк. Мишка мурыгинский, сука, тоже своё возьмёт, он же на чёрных выходить будет. Что останется – на троих поделим. Тебе для шлюх только на пару палок хватит, баклан.

– А ты чо такой довольный? – разозлился Лёха.

– Смешно, как ты дёргаешься.

Лёха закурил.

– Эх, Саня, – с чувством сказал он. – Нахера нам Мурыгин, Мишка евонный? Хера ли у тебя подвязок в Нижнем нет? На двоих навар делить не жалко, а на четверых – вилы… Ты ж говорил, что ты вор крутой, всех знаешь…

– Да щас шушеры всякой вроде тебя столько в дела набилось, что братьев ради тачки западло беспокоить, – обиженно ответил Саня. – А шушера Сане Омскому не канает.

– Конечно. Ты, бля, у нас по кассам ходок.

– Лёха, не гони порожняк. За базар отвечают, – предупредил Саня.

– Чо ты мне сделаешь? – хмыкнул Лёха. – Напердишь в автобусе?

Автобус пробрался среди буртов, преодолел дренажную канаву по накатанному съезду и теперь ехал вдоль разрезов. Один из карьеров дымил, и в свете фар уже ничего нельзя было разобрать.

– Место нормальное присмотрел? – спросил Саня.

– Никто нахер не найдёт. Я там «девяту» прятал, которую в Семёнове угнал. Два года назад, помнишь?

– Я за твоими скоками не слежу. Чо думаешь, черти эти будут в ментуру подавать?

– Московские же. Всяко будут.

– Они ведь сразу на нас закозлят.

– Ну и хера ли? Пусть докажут.

– Тебе в пресс-хате менты доказывать будут.

– Не бзди, я на пресс не расколюсь.

– Ваще им ничо не обещай. Только унюхают, что это мы тачилу дёрнули, и тачилу себе отожмут, и срок повесят.

– Не бзди, сам знаю.

Лёха затормозил. В темноте и дыму невозможно было понять, почему это место Лёха считает хорошим убежищем. Саня опустил стекло в окошке, высунул голову и огляделся:

– Лёха, фраер, лажовое место. Вычислят.

– Отвечаю тебе, место могила, проверено, – самоуверенно заявил Лёха, доставая флягу и отвинчивая колпачок.

– Наши деревенские и вычислят. Вон там узкоколейка, я знаю.

– Хера ли? С неё не видно, я проверял. Сюда ваще не ездят. Да кто из наших ваще против меня залупнётся? Дом спалю.

– Надо было в лес загнать, – убеждённо и мрачно сказал Саня, подставляя под флягу два стаканчика.

– В лесу егеря.

– Лажовое место, – задумчиво повторил Саня и выпил.

Лёха тоже выпил.