Псоглавцы

Кирилл внимательно разглядывал его. Светлая рубашка Finamore, расстёгнутая на верхнюю пуговицу, часы Emporio Armani, ремень Piquadro, брюки и туфли Baldessarini. Всё – итальянское, хоть и не премиум-класс, но ничего.

– Во-первых, хотелось бы узнать, как вы нас нашли, – несколько раздражённо потребовал блондинистый Валерий.

– Лиф джорнал, – просто ответил Лурия. – Я же указал в письме.

– А почему мы? Какие у вас критерии отбора?

– Наш фонд разработал тест из пятидесяти четырёх вопросов. Вы ответили так, как нам необходимо.

– Понимаете, я ни на какие анкеты не отвечал.

– И я не отвечал, – вставил Кирилл.

– Вопросы никто не задавал, – согласился Лурия, – но ответы содержались в ваших записях в ЖЖ.

– У меня там только перепосты и трындёж про игры онлайн, – сказал Гугер. – Я вообще ничего не писал.

– Значит, и этого оказалось достаточно, – терпеливо объяснил Лурия. – Наш тест несовершенный, но и нужен он отнюдь не для поиска избранного Нео, как в «Матрице».

– А что за вопросы? – не унимался Валерий.

– Самые разные. Например, купили бы вы себе такой смартфон, какой Стив Джоббс подарил Медведеву? Я могу предоставить вам список этих вопросов, но только при следующей встрече, если она состоится. И не для копирования, всё-таки это ноу-хау нашего фонда.

Кирилл вспомнил, что в своём ЖЖ он и вправду издевался по поводу нового iPhone. Но в целом ему было безразлично, как его вычислили. Главное – что предложат.

– А что у вас за фонд? – спросил теперь уже Гугер.

– Он существует с семьдесят четвёртого года при ЮНЕСКО, финансируется частными лицами, иногда выигрываем гранты на исследовательские работы. Обычно считают, что наш фонд занимается спасением памятников культуры второго-третьего эшелонов. Тех памятников, что не имеют особой ценности. Районного значения, говоря по-русски. Но это не совсем так. Спасение памятников и арт-объектов – цель номер два.

– А номер один?

Лурия задумчиво постучал по стакану полированным ногтем.

– Цель номер один совсем иная. Фонд финансирует исследования по социальному бытованию этих памятников и объектов. То есть, как эти вещи изменяют жизнь общества.

– Например?

– Н-ну… – Лурия усмехнулся, глядя куда-то в сторону. – Например, дерево Бодхи. Под ним принц Гаутама достиг просветления и стал Буддой. За два с лишним века до нашей эры царь Ашока построил на месте просветления храм Махабодхи. Потом храм рухнул и полтора тысячелетия лежал под джунглями. В девятнадцатом веке его восстановил лорд Каннингэм. С тех пор вокруг храма – город Бодх-Гая размером с Можайск. Город живёт паломниками. Выдумано множество преданий и ритуалов, чтобы паломники оставляли деньги. Вот так дерево – памятник культуры – повлияло на жизнь социума. Правила жизни в Бодх-Гая – предмет наших исследований.

Официантка Эрмине принесла кофе.

– Что будете заказывать?

– Я ничего не буду, спасибо, – сказал Валерий, словно боялся, что Лурия его отравит.

– И я не буду, – сказал Кирилл. Ему не хотелось быть обязанным.

Гугер, вроде, не отказался бы от халявы, но теперь пришлось из солидарности. Лурия поглядел на Эрмине и виновато улыбнулся.

– А чего исследовать в городе Будды? – строптиво усомнился Валерий. – Чего в жизни этого города не понятно?

– В Бодх-Гая всё понятно, – кивнул Лурия. – Туристический бизнес. Все новые обряды придуманы для туристов, они не изменили генетику социума. Но фонд и не собирался предлагать вам поездку в Индию.

– А куда собирался?

– В Керженский заповедник. Это Поволжье, река Керженец. Там находится вымирающая деревня Калитино. В деревне – заброшенный храм. В храме – редкая фреска святого Христофора. Святой изображён с собачьей головой. Его, кстати, так и называют – Псоглавец. Фреску нужно законсервировать и снять со стены, соблюдая технологию и все предосторожности.

– В Европе её загоните? – догадался Гугер.

Лурия невозмутимо отчеканил:

– Фреска погибает в аварийном здании. Её изъятие согласовано с Росохранкультурой, документы я предъявлю. Снятую фреску нужно передать Нижегородскому государственному историко-архитектурному музею-заповеднику. Наш фонд не присутствует на арт-рынке.

– Если обидел – извините, – буркнул Гугер и сунул в рот сигарету.

– Но это цель номер два, да? – подсказал Валерий.

– Да. А цель номер один – пронаблюдать реакцию социума.

– Социум ужрётся и отмудохает нас, – не сдержался Гугер.

Лурия рассмеялся.

– По правде говоря, риск есть. Надеюсь, что до этого не дойдёт. Но подобный риск присутствует в России повсеместно.

– А как деревня может отреагировать? – спросил Кирилл.

Лурия развёл руками:

– Если бы мы знали, то не искали кандидатов для эксперимента.

– Может, никто вообще ничего не заметит, всем плевать?

– Может быть. Однако наши специалисты считают, что реакция будет.

– Почему?

– Видите ли, друзья. Фреска – не шедевр, но очень редкая. Мы подняли архивы и установили, что храм был расписан в 1858 году. Но в то время святого Христофора уже больше столетия не изображали с собачьей головой. Значит, в деревне был местный культ Псоглавца.

– Считаете, он сохранился до наших дней? – не поверил Валерий.